Хеймдалль пожал плечами и жестом велел слугам перевернуть мишень, что они послушно и сделали. Теперь прицельный круг оказался с другой стороны.

– Ну-ка, попробуй попасть в яблочко теперь, – произнес я.

– Это же невозможно! – прорычал Хеймдалль.

– То есть ты этого сделать не сможешь?

– Никто не сможет!

Я усмехнулся и призвал на помощь руну Каен. Это руна свирепая, быстрая, умная, позволяющая мгновенно менять обличье и весьма зловредная. Я не стал использовать ее, чтобы стрелять прямо по мишени, как это сделал Хеймдалль; вместо этого я послал стрелу по широкой дуге, так что она, ударившись о мишень и изогнувшись в воздухе, рикошетом ударила с той стороны прямо в яблочко, отчего руна Мадр окуталась клубами фиолетового дыма. Это, конечно, был фокус, но до чего остроумный и замечательный!

Я победоносно глянул на старого Одина:

– Ну что?

Старик рассмеялся:

– Невероятный выстрел!

– Да это же просто колдовской трюк! – прорычал Хеймдалль.

– Тем не менее, победил Локи, – спокойно проговорил Один.

И остальные боги были вынуждены согласиться, проявив, впрочем, разную степень любезности. Один одобрительно хлопнул меня по спине. Тор тоже хлопнул – и так сильно, что чуть не сбил меня с ног. Кто-то налил мне кубок вина, и я, едва сделав первый глоток, понял, что это (как и некоторые другие, относительно немногочисленные, ощущения) явно стоит того, чтобы оставаться в человечьем обличье.

Но Хеймдалль, не сказав более ни слова, вышел из зала достойной поступью мужа, обремененного множеством иных, более важных, забот, и я понял, что нажил себе врага. Некоторые просто посмеялись бы над случившимся и забыли обо всем, но только не Хеймдалль. И с тех пор до самого конца света он так и не смог забыть этого первого унижения, нанесенного ему мною. Да и я не слишком стремился к дружбе с ним. Вообще цену дружбы часто излишне завышают. Кому нужны друзья, если у тебя есть настоящие, вполне надежные враги? С врагом всегда все ясно. Ты знаешь, что он не предаст тебя в своей враждебности. А вот того, кто твердит, что он твой друг, следует опасаться. Но все это мне еще только предстояло усвоить. А в тот день я был полон надежд на то, что, возможно, со временем сумею как-то доказать всем (и Хеймдаллю в том числе), что я чего-то стою, и тогда они, наверное, меня примут.

Мне и самому порой трудно поверить, насколько я был тогда наивен. Я был точно щенок, который еще не знает, что те люди, которые взяли его к себе, будут целыми днями держать его на цепи в будке, а кормить порой одними опилками. Теперь-то я понимаю: чтобы усвоить такой урок, требуется некоторое время. А пока вы его не усвоили, запомните следующее: никогда не доверяйте другу.

Урок пятый. Каменные блоки и известковый раствор

Никогда не доверяйте наемному работнику.

Итак, Ваш Покорный Слуга получил признание, хотя и несколько ворчливое; и вообще, меня приняли в Асгарде далеко не так тепло, как обещал Один. И дело тут не только в том, что я принадлежу к иной расе, или недостаточно физически привлекателен, или имею чересчур радикальные взгляды, или совершенно не разбираюсь в том, что у асов принято, а что нет. Самое главное (и это утверждаю без ложной скромности) заключалось в том, что я оказался значительно умнее любого из обитателей Асгарда. А умников, как известно, нигде особенно не любят, поскольку они вызывают подозрения и не вписываются в общие рамки. Они, разумеется, могут быть полезны – я, например, в целом ряде случаев прекрасно это доказал, – но в основном население испытывает к ним смутное недоверие, полагая, что те качества умников, которые однажды казались столь необходимыми, в другой раз могут стать и опасными.

Было, правда, кое-что, отчасти компенсировавшее мое недовольство человечьим обличьем и человеческой способностью чувствовать.