С МИЛЫМ РАЙ В ШАЛАШЕ, С ВОЖДЁМ - В СОЛИГАЛИЧЕ

До гроба буду вспоминать Солигалич, где все мы - благодаря, разумеется, мудрому (не устану повторять) водительству Командора - вкусили удовольствие от пуза. Светлым пятном в радужном ореоле будет Он (Командор, разумеется, как впрочем, и Солигалич) сиять в моей памяти на фоне прочего, как начищенный медный пятак в куче позеленевших копеек. Да, Бог создал Солигалич, а Командор привёл нас туда. Поистине, путь к замыслам Божьим лежит через мудрость Вождя.

ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ С ТАКИМ КОМАНДОРОМ,

ЧЕМ ПОД ЗАБОРОМ

Машина, кряхтя и дымясь, влекла нас по ухабистой дороге, покуда не довлекла до столовой, стоявшей на середине пути. Здесь Ш.М. почувствовал первые признаки последствий неумеренной своей самоотверженности. Удалившись в туалет, он сии признаки уже не только ощутил, но и обонял, а также услышал в виде стремительно извергающейся из него струи отходов потребления. Судя по мощности струи, отходов было в два раза больше, чем самого потребления, и этот удивительный факт поверг Ш.М. в состояние прострации, ибо превышал его интеллектуальные возможности. Уже он хотел было остаться на дороге - о, паникёр! - но Командор решительно втолкнули его в машину, каковая двинула дальше.

А дождь всё-таки состоялся. Он настиг нас в пути - короткий, стремительный, ничего не изменивший вокруг, кроме нашего мнения об авторе "Справочника туриста". Выехав из дождя, мы подъезжали к деревне под названием город Солигалич.

Высились стройные каменные колокольни, словно восьмигранные карандаши, на равнине, окружённые морем крыш под мелкой дранкой. Сверкала на солнце тихая и довольно широкая река Кострома, в которой на всём её городском протяжении плескались взрослые и дети, а на городской площади приезжего встречала вывеска санатория им. Бородина, за коею угадывалась цивилизация.

Города, как люди, - они нравятся или не нравятся сразу. Как выразился впоследствии Вриосекс со ставшей ему присущей народной образностью, "мне нравятся те бабы, которые мне нравятся". Он как раз имел в виду Солигалич.

Машина торжественно несла Командора и Широкие Массы по улицам. Несметные толпы восторженных солигаличан дефилировали по дощатым, грунтовым, а также асфальтированным тротуарам в честь великого события. Небо сверкало голубизной спрессованной под собственным давлением атмосферы и позолотой солнечного диска. Река радостно журчала витиеватые дифирамбы почётным гостям. На центральной площади города бронзовый Ильич приветливо вздымал руку и даже, кажется, помавал ею вослед.

Кортеж достиг пересечения улиц Свободы и ещё какой-то, менее значительной. Ш.М. совлёк на мостовую рюкзаки. Командор приступили к ритуалу вознаграждения возницы. Они торжественно вскрыли колпачок полиэтиленовой фляги. На донышке неистово бултыхался спирт. Всю дорогу Командор держали флягу в своей деснице, помавая ею (флягой, разумеется) перед носом машиниста. Тем самым Командор уподобились Александру Македонскому, коий, согласно повествованиям древних писателей, вознёсся на небо, заманивая грифонов, привязанных к корзине, поднятыми над их головами львятами. В данном случае Командор использовали этот способ только лишь для вознесения в Солигалич; нет, однако же, сомнения в том, что будь на то Их воля, Они вознесли бы нас и выше А. Македонского, Спирт, как известно, сам творит чудеса; спирт же в деснице Командора и не на то ещё способен.

Поручив вожделённую дозу, возница исчез. Мы же, ведомые Командором и на ходу озирая окрестности, прошествовали в направлении городского отеля, замаскированного под двухэтажную деревянную избу.