Всё ещё храня в душе воспоминание о том безмолвном параде, зрителями коего нам довелось быть, молча проследовали мы по проспекту Мира к зданию картинной галереи, где обозрели сокровища искусства в приложении к экскурсоводу. В числе сокровищ имелись Рерих, Кустодиев, Штеренберг и изображенная кем-то вся в рыжем буйстве осеннего заката Северная Двина.

Не упоминаю о виденном также памятнике Сусанину, ибо сделанный из камня под дерево, он не производил никакого впечатления рядом с живым Командором. Не говоря уже о подозрительности наличия самого подвига упомянутого костромича, отмеченной собратьями моими - летописателями стародавней Руси. Посему перехожу к следующей части похода нашего по Костроме.

Автобусом и паромом, через окраины города, приводившие на память "Мать" не только Горького, добрались мы, теряя непредвиденное время и непредвиденные деньги, до Ипатьевского монастыря. Пухлый наш Начфин, утирая крупные капли возмущения платком не первой свежести, трагически потрясал короткими ручками, переживая растраченные копейки.

Ипатьевский монастырь млел под солнцем, раскинув стены над берегом Волги, как пляжник - руки по песку. Жара заполнила двор монастыря, вытеснив посетителей. Лишь время от времени какой-нибудь безумный смельчак возникал в воротах дрожащим от зноя маревом, окидывал испуганным взором пустынный двор и раскалённые глыбы собора, звонницы, келарской палатки, - и снова исчезал, уже навсегда.

Взамен обещанных сокровищ духа Командор повелели нам следовать за Ними по ступеням звонницы, откуда доносилось звяканье стаканов. Не ускользнуло от Их орлиного ока, что обретается там буфет, и Они не замедлили нас туда вывести, где и усладили соком с вином по рублю банка, а также мороженым. Яства эти отличались цветом, но не консистенцией.

КОМАНДОР МУДЁР, А БОЕЦ БОДЁР

Выпив мороженое и запив соком (или наоборот), Начфин тотчас впал в обличительный раж - видимо, от вина - и принялся всуе поминать имя Командора. Смысл начфиновых речей, за вычетом их непотребной формы, сводился к следующим пяти пунктам: 1) мот, 2) жуир, 3) рвётся в гостиницы, 4) кутит с вином и мороженым, 5) пренебрегает культурным ростом.

Жалок был этот зажравшийся фанатик копейки и рыцарь беспорочного бюджета! Даже на испитом лице Демагога вырисовывалось некое подобие отвращения к этому псу, лающему на хозяина. Широкие же Массы, набычив свой низкий, но широкий лоб, уже привставал со стула, с благородным негодованием помавая чугунной десницей над лысым теменем Начфина.

- Сам нажрался, а сам теперя... - воскликнул честный сын народа и стал было уже опускать свою длань, как тут Командор единым мановением брови закрыли прения и обратились к представленному Им Главкультом комплексу архитектурно-исторических памятников монастыря.

Громко озвучивал Главкульт мерное движение наших рядов, популярно излагая страницы путеводителя. Ведомые Вождем, вступили мы в музей, не столь большой, сколь разнообразный. Были тут и жуки, бабочки, личинки и прочая гнусность, в изобилии собранная неким дореволюционным любителем и родному городу поднесенная в дар; были и чучела местной фауны, каковых простодушный Ш.М. принимал за живых и норовил напугать размахиванием десницы; в тесных комнатках со скрипучими полами и изразцовыми печами красовались ювелирные изделия и скучный фаянс; на заднем дворе, рассыхаясь от зноя, возвышались деревянные баньки на сваях да церковь деревянная в таких же лесах на предмет реставрации; было и ещё кое-что, но уже не для нас. Ибо приспело время туалета Командора.

В отличие от туалета королевы мы допущены к таинству не были; лишь невнятные звуки, доносившиеся сквозь толстые монастырские стены и жадно нами ловимые, позволяли нам рисовать происходящее в воображении. В 15 часов 16 минут Командор явились нам вновь. Демагог, угодливо осклабясь, вопросил тоном доверенной особы: - Ну, как? - на что Командор лаконично ответствовали: - Не как.