Мы приближаемся к "Грибам", на отметке восемь тысяч пятьсот сорок девять метров. Я иду и вижу далеко впереди синюю куртку Иоши. Она передвигается медленным, но твердым шагом.

— Эх раз, еще раз. — прошептала онемевшими губами. Они не обмороженные, это воздействие кислородной маски и высоты. Мой баллон уже заканчивается, еще два в запасе. Гиды уже рассчитали, что при подачи полтора-два литра в минуту нам этого хватит с избытком, чтобы подняться и спуститься до третьего лагеря. А там уже взять новые баллоны.

А со стороны казалось бы ну что тут трудного? Есть перила, есть кислородная маска, есть ноги. Иди себе да иди. Только вот маска и очки серьезно затрудняют нормальный обзор, так же как и темнота. Только где-то высоко наверху блеск фонарей. Но туда еще надо дойти. И до гребня самый крутой подъем. Тут непонятно с каким темпом двигаться, чтобы не загнать себя раньше времени.

А еще я поймала себя на том, что постоянно смотрю вокруг. И не для того, чтобы полюбоваться чуть сюрреалистическими пейзажами. Нет, я пытаюсь угадать не испортиться ли резко погода. Несмотря на то, что сейчас она идеальная по местным меркам. Ветер почти стих, мороз не так сильно кусается и небо безоблачное, чуть страшноватое, настолько близким кажется сейчас. А высота делает свое дело. И кажется, что сейчас оторвешься от поверхности и упадешь туда, в черноту неба, где сверкают мириады звезд.

Да пошло оно!

Вялое сознание вдруг вытащило на свет слова Чана. Его легкий упрек о том, что я не наслаждаюсь походом, а постоянно чего-то опасаюсь.

Остановилась на мгновение и обвела взглядом пейзаж вокруг. Мы почти добрались до гребня. Впереди виднелась цепочка таких же психов, которые решили выдвинуться в полночь. Но народу не так много, очередей не должно возникнуть.

Это невыразимо прекрасно и одновременно ужасающе! Вокруг меня раскинулся инопланетный пейзаж. Загадочный, опасный и незабываемый. Не знаю будет ли непогода, но сейчас я поняла слова Чана.

Надо идти вперед ради удовольствия, а не ради того, чтобы доказать кому-то что-то. Можно доказывать себе. Но не другим.

И даже следующие несколько шагов дались почти легко. Почти…

На гребне я буквально повалилась на снег. Подъем оказался выматывающим. И это слабо сказано. По рыхлой породе двигаться тяжело.

Чан молча помог мне заменить кислородный баллон. И вовремя, так как у меня уже начало мутиться в голове, подступила тошнота. Потому я с наслаждением вдохнула свежий кислород. Сразу стало легче. И я отыскала взглядом Алекса. Он о чем-то переговаривался с тремя шерпами. Я не могла прочитать по его лицу, закрытому маской и очками, о чем он думает. И на меня он не смотрел.

— Ты как? — услышала я вопрос и обернулась. За спиной стоял Карл. Яркие цвета даже в темноте резанули по глазами.

— Нормально.

— Хороший голосок. — прохрипел Карл. Я заставила себя улыбнуться. Да уж, мы все сейчас разговаривали как пропитые и страдавшие с похмелья. Сухое горло даже страшно было напрягать. Чуть что и может начаться неудержимый кашель. В глубине души я безумно боялась после такого приступа увидеть кровь на снегу. Один из симптомов отека легких.

— Себя послушай.

— Чувство, что я под водой и при этом в космосе. — хмыкнул Карл. — Знаешь, если бы можно было записать эти ощущения, сделал бы и давал их желающим. Особенно тем, кто бурчит, мол забраться высоко ничего особенного. Были бы деньги.

— И не говори. — просипела я. — Двумя руками "за".

Подошел Чан и протянул бутылку с водой. Хотя у меня была своя. Я молча сделала глоток и тихо прошептала:

— А ты был прав, насчет красоты вокруг.

Чан лишь кивнул.