Во время этого разговора во дворце маркиза де Монтолона Монье прибыл с тайным секретарем Мокардом к мисс Говард на улицу Ришелье. Молодая англичанка жила в большом изящном доме. Она существовала одной мыслью о принце-президенте, или нет — об его милости Луи Наполеоне! Он для нее не был главой государства, а только мужчиной, которого она страстно любила! Софи полностью доказала свою страстную любовь к Людовику, когда она, высокообразованная девушка из богатой семьи и знатной фамилии, согласилась следовать за ним в Париж и вверила ему и свою жизнь, и свое состояние.

Мысль о том, что Луи Наполеон когда-нибудь покинет и бросит ее, никогда не приходила мисс Говард в голову, она даже никогда бы и не поверила, если бы ей сказали о возможности такого поступка со стороны человека, которого так сильно любила и который неоднократно клялся ей в том же. Она требовала от него только одного — привязанности и не думала о будущем, не лелеяла пустых надежд.

Что говорили о ней грязные языки, как называли ее отношения с принцем — все это совсем не тревожило любовницу Наполеона — она любила его!

Вспоминала ли она когда-нибудь о своем отце, так рано ушедшем в могилу, чему была она причиной? Приходили ли ей на память слова, сказанные в последнюю минуту рокового свидания с отцом? Вставала ли в ее воображении добрая и любящая мать? Кто может на это ответить!

Если же в ее душу и закрадывались упреки совести, то она вспоминала о своем милом — приближался час его прихода, а рядом с ним Софи забывала про все, возле него она была счастлива! Она шла к нему навстречу, смотрела ему в глаза и укоряющие ее образы таяли.

С некоторых пор Софи тщетно ожидала принца: он приходил все реже и реже, был кроток, молчалив и мрачен. Нежным, полным любви голосом она спрашивала его о причинах, и «черный лгун» говорил о заботах правления. Это было единственное, все извиняющее оправдание! За ним он скрывал и действительные причины, и свои настоящие планы.

— О проклятые правительственные заботы, — восклицала часто с гневом Софи, — какие страдания они причиняют мне! Она верила в своего милого и прилагала все старания к тому, чтобы разгладить морщины и вызвать улыбку на мрачном лице. Она болтала, желая его развлечь, сама накрывала на стол для их обоюдного ужина, предлагая собственноручно приготовленные ею любимые блюда. Но все эти доказательства ее истинной, верной любви не в состоянии были удержать принца от охлаждения к Софи Говард. Он забыл все жертвы, принесенные ради него, и уже не интересовался ею: новый образ занял место в непостоянном сердце принца.

Когда мисс Говард доложили о приходе давно знакомого господина Мокарда, она сидела за письменным столом и писала маленькое письмо принцу. Она полагала, что доверенный Наполеона пришел от него с известием, поэтому сама пошла к двери, чтобы пригласить его войти.

Но как она была изумлена, увидев возле Мокарда незнакомого мужчину. Последний, судя по внешности, принадлежал к высшему сословию, в чем она никак не могла ошибиться, тем более увидев его вместе с Мокардом.

— Прошу меня извинить, мисс Говард, за то, что я рискую представить вам господина Монье, благородного человека из провинции, который намеревается в скором времени посетить Англию и вследствие этого просит вас сделать ему честь вашим знакомством!

— Это нескромная просьба, мисс Говард, но мой друг, Мокард, ободрил меня рискнуть на это!

— Господин де Монье надеется благодаря вашей доброте приобрести некоторые познания об Англии.

— Ваше доверие делает мне большую честь и, так как вас рекомендует господин Мокард, то, не колеблясь, я открою вам двери моего дома! Конечно, мои советы для вас будут слишком ничтожны, хотя и постараюсь быть вам, насколько будет возможно, полезной, — сказала Софи любезным тоном и пригласила обоих господ присесть к столу.