Для него было странно осознавать, что у него будет сын. А это точно будет так, ведь от ребенка, даже с учетом того, что он был в утробе матери, отчетливо ощущалась демоническая сила, «на вкус» весьма похожая на его собственную энергию.

Он долгое время верил, что демона может породить только сама Тьма — мать всех демонов. И вот, сейчас, совсем недалеко от него вроде бы обычная человеческая женщина рожает, и он точно ощущает, что этот ребенок и ЕГО тоже.

Внутри от этих мыслей словно что-то взорвалось. Демоны не умели любить, даже свою Великую мать они воспринимали, как нечто незыблемое, вечное и привычное. Но в этот самый момент Абсолон глубоко вдохнул чуть прохладный воздух, ощущая всю его сладость. Хоть демоны и не могли любить, но, то чувство, которое зародилось сейчас у него глубоко внутри при мысли о том ребенке, он спрячет так глубоко, как только можно. Никому не будет позволено увидеть это чувство, только ребенку и той, кто встал сейчас для демона на одну ступень с Великой матерью — Тьмой.

Алан же совершенно не догадывался сейчас, что его демон перешел на совершенно новую ступень. Абсолон был для него больше, чем просто демоном. Если бы Алана попросили описать Абсолона одним словом, включив в это слово еще и их общую связь, то НордБерг точно бы растерялся. Самое близкое по значению было бы партнер, но Алан думал сейчас совершенно не об этом, хотя и ощутил резкие изменения. Вот только волнение и страх за свою жену, вытеснил всё остальное.

Алан видел, как Эволет угасает. В последние месяцы она даже не приходила в себя. Герцогу не представлял, как его жена может выжить, пусть эта старая карга и уверяла его, что шанс на выживание очень большой.

В какой-то момент он буквально затылком ощутил, как Абсолон дёрнулся.

— Она? — резко остановившись, спросил Алан, подняв на демона уставшие, совершенно больные глаза, в которых плескался страх и нервозность.

— Они больше не одно целое, — ответил Абсолон. — Наш сын родился, — добавил он и распался черные дымом.

Алан еще постоял с пару секунд, слепо глядя перед собой, а потом сорвался с места, вылетая из комнаты и устремляясь к покоям своей жены. Его волновал один вопрос: жила или нет?

Глава 12

Очень больно отпускать, не зная, вернется ли тот, кого любишь.

— Нам надо поговорить, — ответил Абсолон, а я поняла, почему люди не любят, когда разговор начинают с этих слов. Сразу становится понятно — предмет разговора точно несет в себе что-то тревожное. — Я хочу рассказать тебе о прошлом. Моём прошлом, — слова демона словно слились с тьмой вокруг.

— М, почему сейчас? — спросила, уже ощущая, что разговор легким не будет точно.

— Время. Ваши человеческие мудрецы говорят, что всё происходит тогда, когда приходит время. Вот и сейчас. Оно пришло.

— Хорошо, — сказала, чуть помолчав, а потом приподнялась, удобнее устраиваясь на подушке. — Рассказывай.

И Абсолон заговорил. Он поведал мне о своей жизни до нашей встречи. Рассказал, что всегда был, по его мнению, каким-то другим. Почему-то я в тот момент подумала, что даже демонам что-то человеческое не чуждо, у нас тоже каждый человек думает о себе как о ком-то совершенно не таком, как остальные.

Поведал о своём «друге». Сказал, что я пахну почти так же как он. На это я могла сделать лишь одно предположение — какой-то далекий родственник этого тела. Хотя, демоны ведь ощущают энергию, так может Абсолон чувствует «запах» чужой души?

Не оставил он без внимания и предательство «друга», которому поклялся отомстить. Конечно, сам себе поклялся, но кого это волнует. Клятвы самому себе порой бывают намного действеннее, чем пустое сотрясание воздуха для других.