Чем дальше я читала, тем темнее становились мысли все еще неизвестной мне девушке. В каждой строчке читалось отчаяние, боль и страх. Как я поняла, она успешно забеременела, но буквально ненавидела своего ребенка и того, от кого она его зачала. Монстр, чудовище, проклятый, только так она называла их обоих.

Мне, конечно, понятно ее настроение, ведь если бы Алан был чуточку другим, то у меня у самой все могло бы сложиться не так радужно, но называть своего ребенка монстром… Для меня это несколько странно, особенно, если учесть, что я сама согласилась, чтобы в крови моего будущего сына была энергия демона.

«Как я и думала, родился самый настоящий монстр. Не хочу его не видеть, не слышать. Стоит посмотреть в эти желтые глаза, как меня начинает тошнить. А ведь он был внутри меня. Нет, да простит меня Всевышний, но я больше не хочу проходить через подобное. Я лишь надеюсь, что когда-нибудь те, кто стоит на стороне света, узнают о живущих среди нас монстрах и выкорчуют этот гнойник, полностью истребив это проклятое племя. А я ухожу. Пройти через подобное ее раз? Нет, я не смогу».

На этом дневник заканчивался. Дальше было несколько потемневших от времени капель крови и чистые листы.

Подняв голову, поняла, что Алан зажег специально для меня светляк, так как за окном был уже вечер. А я и не заметила.

— Дочитала? — спросил он, наблюдая за мной. — Ну и как?

— Даже не знаю, — ответила, понимая, что владелица дневника вызывала у меня противоречивые чувства. С одной стороны, ее было жаль. Наверное, я все еще проецирую ее судьбу на себя. А с другой, стороны мне совершенно не понравилось ее отношение к своему ребенку. Конечно, я не вижу, может быть, там на самом деле настоящий монстр, но что-то мне подсказывало, что все далеко не так плохо. — Ничего конкретного я не узнала. Если такие слова, как «монстр» или «чудовище» понимать буквально, то могу сказать, что где-то в Империи насильно удерживают девушек, заставляя их рожать от этих самых монстров. Не могу сказать, когда происходили описанные здесь события, но выглядело все не очень.

— Покажи, — Алан тут же приблизился.

— Вот тут смотрите, она пишет, что не понимает, почему некие монстры до сих пор живы. А вот здесь переживает, что и ребенок родится таким же. И здесь еще.

Я показывала Алану все более всего запомнившееся строки. Если все это не просто девичьи фантазии, и она не называет монстром нелюбимого мужа, то вполне можно сделать вывод, что речь о чем-то опасном. Конечно, вполне может быть, что писалось именно о темном клане. Вероятно, девушка была, как и я, видящей, и какой-нибудь предок Алана утащил девушку в замок, заставив рожать ему наследника. Вот только есть несколько отличий. И существенных.

— Дат никаких нет? — Алан быстро пролистал в самое начало.

— Нет, — покачала головой. — Поначалу я думала, что речь идет о темном клане. Ну, сами посудите, весьма похоже на вашу с вами историю. О, нет, я не считаю вас монстром.

— Я понимаю, похоже, — согласился Алан, отрывая от меня изучающий взгляд. Мне кажется, ему так и хотелось спросить, считала ли я его когда-нибудь монстром или нет. Задумалась. А ведь я никогда так не считала. Наверное, я какая-то неправильная. — Она упоминает имя. Насколько я помню, ни у кого из моих ближайших предков такого имени не было. А я изучил довольно глубоко в прошлое. А еще она пишет что-то о желтых глазах.

— Да, — я тут же подхватила эту тему. — Я понимаю, если бы речь шла о красных. Тогда можно было с уверенностью говорить, что речь о темном клане.

— Не факт, — тут же не согласился Алан.