Караванная и морская торговля прекратилась, из только что процветавшего Химьяра шел поток беженцев. Не только в Византии и Эфиопии, но и в Иране были недовольны. И прекращением выгодной для всех международной торговли… и что тут говорить? Ну, не все же люди так высоко духовны, так утонченны, как дети еврейских рабынь, так глубоко интеллектуальны, как раввины из Тиверии, которые могли прекратить геноцид, но не сочли нужным. Не всем же, в том числе и не всем язычникам, нравится сожжение церквей вместе с живыми людьми.

В Византии была и еще одна сложность — в конце концов, тиверские раввины были подданными византийского императора. Христианские священники уговаривали арестовать еврейских раввинов из Тиверии, а всех остальных евреев города посадить в тюрьму, «покуда они не дадут ручательства, что не будут посылать грамоты и знатных людей к царю Химьяра… и предупредить их, что если они не сделают этого, то их синагоги будут сожжены и попраны крестом, и христиане овладеют ими».

Христианский император Юстиниан благосклонно выслушивал такие жалобы: в конце концов, шла борьба за христианизацию известного тогда мира. Принятие иудаизма в Химьяре нарушало планы императоров, поведение евреев из Тиверии казалось попросту предательством.

Юстиниан не имел ни сил, ни времени послать верных полководцев на юг Аравийского полуострова. Он не обрушил репрессий на Тиверию. Зачем устранять следствие, если налицо важная, всем видная причина? По обыкновению византийцев, любивших натравливать варваров друг на друга, они стали искать союзников и легко нашли их — в лице эфиопов, к которым ведь тоже взывали истребляемые христиане.

Эфиопам было совсем не просто пойти новой войной на Химьяр — очень уж одолевали их окружающие языческие племена. Когда, наконец, поход состоялся — это был настоящий крестовый поход. Выступление войска приурочено было к празднику Троицы, 18 мая 525 года, и сопровождалось молебном в кафедральном соборе эфиопской столицы Аксума. Беженцы из Химьяра не шли вместе с армией, их задача была иной: поднять восстание в тылу у борца против угнетения иудеев, верного ученика интеллектуалов из Тиверии, царя Зу-Нуваса. Сделать это было, видимо, несложно, потому что при подходе армии эфиопов тут же восставали города и целые области. Зу-Нувас пытался отбиваться с кучкой оставшихся верными ему войск, но был убит в первом же сражении. Эфиопы ходили по стране, не встречая сопротивления, убивали иудеев и разрушали синагоги (у вас, читатель, хватит совести осудить их за это? После той церкви, сгоревшей с живыми людьми?).

Впрочем, иудеев вовсе не перебили поголовно. Часть из них увели в Эфиопию, часть осталась жить в Йемене, часть уехала от сраму подальше — в Византию или в Персию. В изображении еврейских ученых Зу-Нувас и его сподвижники предстают гораздо привлекательнее, чем они были в истории, а действия христиан приобретают вид иррациональной ненависти к иудеям (пресловутый антисемитизм, не иначе).

На этом история иудаистского Химьяра закончилась, и вопрос только в одном: почему в Хазарии все не кончилось так же быстро и бесславно? Ответ лично у меня только один: люди бывают очень разные, и иудеи, и язычники. Зу-Нувас взял в иудаизме то, что было там близко именно ему, — ублюдочную племенную мораль. В результате он пресек международную торговлю и совершил множество преступлений, поставивших его вне цивилизованного мира.

А потом Обадия взял в иудаизме другое — вселенскость, мораль мировой религии. Видимо, эти стороны иудаизма им нравились больше, и они использовали именно их. В результате караванная торговля окрепла, а Хазарский каганат вошел в мировую историю.

Еще раз подчеркну свою уверенность: если опыт Обадии и оказался порочным, то не из-за происков иудейских купцов или несовершенства самого иудаизма, а из-за международной обстановки.