По этому поводу я в силах задать Соломону Михайловичу только один недоуменный вопрос: а как насчет евреев, которые становятся учеными в Российской империи и пишут книги на русском языке? Они-то как, не являются презренными отщепенцами? Нет?

Точно так же, как в Российской империи появились Левитан, Пастернак и Дубнов, точно так же в Египте Птолемеев появились философы-евреи — Аристовул, Эвполем, Эзекиель, Филон Александрийский и многие, многие другие.

Интересно, что феномен эллинизации одинаково оценивает почти полностью ассимилированный С. М. Дубнов и составители израильского учебника. В этом учебнике про евреев в Египте Птолемеев не написано вообще почти ничего. Сказано разве что про антисемита Манефона, но нет ни звука про второй храм и уж тем более про греческих философов еврейского происхождения; даже про таких известных, как Филон, — ни единого слова. По-видимому, Филон не входит в число «Ста знаменитых евреев», а второй храм лучше забыть как страшный сон.

Ведь храм, «как известно», только один, в Иерусалиме, откуда иудеи были изгнаны злыми, отвратительными римлянами. На развалинах «того самого» храма верующий иудей обязан хотя бы раз в жизни пролить слезы об изгнании и о страданиях в диаспоре. Нет и не может быть второго храма!

Ведь и правда! Если юные граждане Израиля будут знать об этом храме в Александрии, они, чего доброго, не так уж рьяно кинутся рыдать — и на развалинах храма, и на реках вавилонских и сибирских. Чего доброго они, еретики, захотят взять и построить храм, если уж он так необходим. Ведь однажды второй храм уже построили.

Чего выть, как гиены, на развалинах двухтысячелетней давности, если можно построить храм в Александрии… а также и в Москве, Лос-Анджелесе, Красноярске и в Токио. Нет-нет! Это очень опасная мысль! Думая так, молодежь перестанет рваться в Израиль и будет меньше слушать сионистов. За нехваткой учебного времени и бумаги на учебники о втором храме — ни гу-гу!

Если община евреев, при размахе-то ассимиляции, и сохранилась, то лишь по одной причине: многие греки и египтяне стали принимать иудаизм. Обряд принятия иноплеменником называется гиюр, в те времена он был очень легким и простым. Иудаизм же был сложнее идолопоклонничества и нес в себе более высокую мораль. В конце концов, и Й’ахве, и пророки Израиля не пьянствовали, не устраивали драк и не спали с чужими женами, как Зевс, не устраивали сомнительных делишек, как Аполлон и Афина Паллада.

Прав, тысячу раз прав мудрейший Эркюль Пуаро, гениальный сыщик, порожденный фантазией Агаты Кристи: «Эти боги и богини… они выглядели личностями криминальными. Пьянство, дебоширство, кровосмешение, насилие, грабеж, убийство и мошенничество — словом, достаточно, чтобы держать уголовное право в постоянном напряжении. Ни приличной семейной жизни, ни порядка и метода. И даже в преступлениях — ни метода, ни порядка!».

Еще под властью Персии иудеи спорили, должен ли иудаизм оставаться племенной веркой, идеи и запреты которой касаются только одного малого племени, или же иудаизм позволительно нести другим народам. Разные пророки изрекали по этому поводу настолько разные мнения, что впору заподозрить — а может, они говорили от имени разных богов?!

Пророк Иеремия пугал иудеев страшными карами, если они не будут выполнять законов Моисея и, в числе прочего, если они будут и дальше брать жен-иноплеменниц. Впрочем, примерно то же самое говорили и пророки Исайя и Оссия — с очень небольшими вариациями.