«Кавказ? Как меня сюда занесло?» - Кирилл обвел глазами расстилающийся перед ним горный пейзаж и потряс головой. Больно. Рука нащупала огромную шишку на затылке. Фарадан избавился от него довольно лихо, приложив при переносе о скалу. Хорошо приложив. Юноша абсолютно ничего не помнил.

    «В баню вроде не ходил… - продолжал анализировать Кирилл. - А может, ходил? Ну, тогда с легким паром…»

    Вино было кислое, игристое и хорошо утоляло жажду, но в голове почему-то зашумело еще сильнее. Перед глазами поплыло.

    -  Пашлы, дарагой. Отара долга бэз чабан нэльзя. Разбэжится.

    «Пастухи» радостно заржали. Шутка главного «чабана» им понравилась.

    -  Барашка рэзат будэм. Шашлык любыш?

    Кирилл кивнул головой, покачнулся и непременно бы упал, если б Наргиз вовремя не подставил свое плечо.

    -  Э-э-э, савсэм плохой! Ну что, встали? Гость на ногах нэ стоит. Памоч надо!

    Как только очередной приступ дурноты отхлынул, Кирилл с удивлением обнаружил себя в окружении рослых «чабанов», уже разматывающих волосяные веревки. Наргиз с любопытством крутил в руках дедову катану, пробуя пальцем остроту заточки лезвия.

    -  Не сметь! - рванулся к нему Кирилл и чуть не задохнулся под тяжестью тел шестерых «чабанов».

    Пока Наргиз, открыв рот, наблюдал за полетом к земле обрубленной фаланги пальца, ошарашенный Давлет следил за разлетом своей охраны. Впрочем, летели не все. Некоторые падали, как подрубленные, на месте. Тело Кирилла действовало на уровне автомата, так как сознание практически не работало. Вино для «дарагих гостей» действовало безотказно. И только когда перед ним не осталось ни одного противника, автомат отключился, и Кирилл мягко осел на землю в спасительном забытьи.

    Упругой походкой тренированного воина Пантейя вошла в свои апартаменты. Охрана, стоящая у порога ее опочивальни, вытянулась при виде царицы. Девичьи кулачки крепко сжали копья.

    -  Вольно, - благодушно махнула рукой Пантейя, распахнула дверь, скрылась внутри и… выскочила обратно. Теперь она была уже далеко не так благодушна, как мгновение назад.

    -  Чья работа?!!

    Перст разгневанной царицы указывал куда-то в глубь опочивальни. Девицы сунулись в дверь и ахнули. Там царил погром. Шелковые простыни, разодранные в клочья, мятыми комками были разбросаны по всей кровати. В воздухе летал белоснежный пух, который до сих пор сочился из распоротых подушек алого валлонского шелка. Из-под кровати послышалось мычание и показался краешек лысой головы Сарката. Воды он на стенах «пещеры» не нашел, хотя вылизал пересохшим языком все причудливые архитектурные сооружения природы, включая кроватные ножки и тапочки Пантейи.

    -  Невиноватые мы! - испуганно проблеяла охрана. - Он сам пришел!!!

    -  Разберемся, - прошипела Пантейя, выдергивая пьяного философа из-под кровати, - сам - или помог кто… Ты кто ж такой будешь, плюгавенький?

    -  Воды! - потребовал Саркат.

    -  Сначала имя! - тряхнула его Пантейя.

    Когда философ уходил в «нирвану» слишком глубоко, как это было, например, в данном случае, он по рассеянности забывал о таких мелочах, как собственное имя, но у него был верный способ его вспомнить.

    -  Зеркало, - прохрипел он.

    Недоумевающая охрана, повинуясь жесту царицы, подволокла к умирающему от жажды философу зеркало.