Правую часть Законодательного собрания составляли фельяны — партия крупных финансистов и негоциантов, судовладельцев-работорговцев и плантаторов, а также владельцев копей и крупных земельных собственников, промышленников, связанных с производством предметов роскоши. Как уже отмечалось выше, эта часть крупной буржуазии, а также примыкавшее к ней либеральное дворянство, всячески были заинтересованы в сохранении монархии и конституции 1791 года. Опираясь на многочисленную группу депутатов политического центра, фельяны первое время играли в Законодательном собрании руководящую роль.

Левую же часть собрания составляли депутаты, связанные с якобинским клубом. Вскоре и они раскололись на две группы, одна из которых получила название жирондистов, так как наиболее видные депутаты этой партии были избраны в департаменте Жиронда. Они представляли собой торгово-промышленную и новую землевладельческую буржуазию, главным образом, выходцев из южных, юго-западных и юго-восточных департаментов. Они были заинтересованы в коренном буржуазном переустройстве общества и были настроены более радикально, чем фельяны. Поначалу они также поддерживали конституцию 1791 года, но в дальнейшем перешли на республиканские позиции и превратились в буржуазных республиканцев. Виднейшими представителями жирондистов били Бриссо, по профессии журналист, и Верньо.

В клубе якобинцев политика жирондистов подвергалась яростной критике со стороны Робеспьера и других деятелей, которые представляли интересы наиболее демократических слоев общества. Кроме этого, их поддерживала крайне левая группа депутатов в Законодательном собрании. Эти депутаты получили название монтаньяров, так как в Законодательном собрании, а также позднее в Конвенте, они занимали места на самых верхних скамьях в зале заседания, так сказать, иа «горе»(по-французски «гора» — la montagne). Но вскоре монтаньяры практически слились с якобинцами, и все вместе они стали называться якобинцами.

Поначалу жирондисты и монтаньяры совместно выступали против контрреволюционной партии королевского двора и против правящей партии фельянов. Но гак как впоследствии между жирондистами и монтаньярами начались значительные разногласия, вскоре они перешли в открытую борьбу друг с другом.

Широкие революционные движения не могли не сказаться на экономике государства. В 1792 году экономическое положение Франции значительно ухудшилось. Обострился вновь несколько ослабевший в

1790 — 1791 гг. торгово-промышленный кризис. Быстро стала свертываться промышленность, которая работала ранее на королевский двор и дворянскую аристократию, а также на экспорт. Почти полностью прекратилось производство предметов роскоши. Все это привело к росту безработицы. После того, как в августе 1791 года на острове Сан-Доминго (Гаити) началось восстание негров-рабов, из продажи исчезли и колониальные товары — сахар, кофе и чай. Возросли цены на другие продукты питания.

Дороговизна и производственные лишения привели к тому, что в январе 1792 года в Париже начались крупные волнения. Уже весной недовольство стало распространяться на всю страну. Произошла стачка плотников и пекарей в Бордо. Рабочие боролись за повышение заработной платы, требовали чтобы она соответствовала росту цен на товары. В Законодательное собрание поступали многочисленные петиции от рабочих и бедноты с требованием установить твердые цены на продукты питания и обуздать спекулянтов. Волновалась беднота и в сельских провинциях. Это привело даже к тому, что в некоторых районах Франции вооруженные отряды голодающих крестьян стали захватывать и делить между собой зерно. Они снова стали силой заставлять продавать хлеб и другие продукты питания по твердым ценам.

Все это вновь обострило аграрный вопрос, который так и остался нерешенным со времени начала революции.