– И сегодня вечером ничего не ведал?

– Разве только по состоянию своих нервов.

– Да, нервное у тебя, должно быть, состояние. – При всем том ей и теперь было жаль его. Откровенно говоря, она скорее испытывала нечто вроде разочарования. – А я, – самодовольно объявила она, – не верила.

– Что бы вам сказать об этом тогда, – бросил ей Маршал. – Вы спасли бы меня от неловкости и…

Но Байт его перебил:

– Да верила она – верила, чтобы разделаться со мной!

– Разделаться с вами?

Мод сделала Байту знак рукой:

– Он же не понимает.

Он, то бишь мистер Маршал, и впрямь имел почти трагический вид.

– Не понимаю. Ни аза не понимаю.

– Никто из нас не понимает, – успокоил его Байт. – Нам надо с этим кончать.

– Вы думаете, и мне непременно надо?

– Вам, сэр, – усмехнулся Байт, – в первую голову. Все места, как видите, плотно заняты.

Его клиент, однако, не унимался:

– А вдруг он снова умрет?

– Если и умрет, то тут же снова оживет. Он никогда не умрет. Это мы умрем. А он – бессмертен.

Байт оглядел его, этого неугомонного вопрошателя, с головы до ног; бедняга прислушивался к газетчикам на Стрэнде, из которых ни один, увы, все еще не добрался до них. И казалось, пришибленный утраченной возможностью, сам уже знал, что не в его силах суметь воспользоваться даже этой желанной помощью. И пожалуй, именно поэтому никак не мог угомониться.

– И это поднимет вокруг него еще больший шум?

– Его возвращение? Колоссальный. Ведь – подумать только! – это как раз то, о чем – помните? – мы с вами говорили как об идеальном варианте. То есть, – улыбнулся Байт, – человека считают пропавшим и в то же время…

– Его обнаруживают, – вожделенно пробормотал, словно в раздумье, Маршал.

– Он становится сенсацией, – продолжал Байт, – благодаря собственному крушению, а он вовсе не настолько сокрушен, чтобы не знать, какой вокруг него поднят шум.

Мод такое положение вещей тоже крайне воодушевляло.

– От всего отказаться и в то же время все иметь.

– О, даже лучше, – сказал ее друг, – иметь куда больше, чем все, и больше того, от чего отказался. Бидел, – не преминул он растолковать «третьему лишнему», – будет теперь иметь много больше.

Мистер Маршал силился это освоить:

– Больше, чем если бы умер?

– Больше, – засмеялся Байт, – чем если бы не умирал. Именно то, чего вы, если я вас понял, желали себе и что так желали иметь. То, что я помог бы вам обрести.

– Кто же в таком случае помогает ему?

– Никто. Его звезда. Его гений.

Мистер Маршал огляделся вокруг, словно в надежде обнаружить подобных помощников и в своей сфере. Она, его сфера, включала и ревущий Стрэнд, но Стрэнд – сплошная мистика и безумие! – ревел: «Бидел! Бидел!» Какой-то газетчик, издалека заприметив беседующую группу, уже поспешал к ним.

– Но как, черт возьми?..

– Вон, познавайте. – И Байт указал ему на приближавшийся источник.

– А вы? Вам они не нужны? – бросился бедняга Маршал к уже удалявшейся паре.

– Газеты? – Они остановились, чтобы ответить. – Нет, с нас хватит. Мы покончили с этим. Мы ставим точку.

– И я больше вас не увижу?

Испуг и последняя надежда вцепиться отразились на лице Маршала, но Мод, мгновенно схватившая все, что хотел выразить ее друг, нашла нужные слова, чтобы оборониться:

– Мы выходим из дела.