Томаш видел, как крепко отец вцепился в здоровенный руль джипа — так, что побелели костяшки пальцев. Плотно сжатые губы и побледневшее лицо свидетельствовали о том, что он из последних сил держит себя в руках. Томаш тоже перепугался, и от крика он удержался лишь потому, что кто-то словно пережал трахею мерзкой холодной рукой, заставив сердце конвульсивно трепыхаться от недостатка кислорода, а уши чуть не лопнули от странного звука, зазвучавшего в черепной коробке. Он смог сделать вдох лишь спустя полминуты, которая показалась ему вечностью.

Дело приняло совершенно неожиданный оборот, такого Томаш никак не ожидал. Он видел из окон машины, что зараженные идут по параллельным улицам, выходят из дворов и жилых домов на главную дорогу, выбираются из разоренных продуктовых лавок и супермаркетов, движимые одной целью, которая лежала где-то на юге.

Одиночки собирались в стайки, которые затем сливались в большие группы, а те, в свою очередь, ручейками вливались в плотный поток шагающих в ногу роботов, еще неделю назад таких непохожих, а сегодня превратившихся в одно целое.

Джип остановился только проехав с десяток километров. Нужно было быстро запастись бензином и подумать, как вернуться домой — повсюду были зомби, повылезшие из своих темных нор. Теперь встреча с ними сулила куда более серьезные проблемы, чем прежде.

Внезапно раздался рев мотора, и из-за пулей вылетел черный автомобиль. На огромной скорости он пронесся мимо машины Кошевских, проигнорировал оглушающе громкий сигнал, на который тут же нажал Гжегож, и помчался на север, прямо навстречу толпе.

— Твою мать! — зарычал Гжегож, с визгом тронулся и круто развернул автомобиль.

— Ты что, за ними решил ехать?! — от волнения голос Томаша дал петуха.

— Конечно, — коротко бросил Гжегож. — Пристегнись, сын, сейчас будет весело.

24. Тригород

Леха проспал немногим больше часа, а потом начал засыпать меня жалобами на неудобное сиденье.

— Какое-то оно мягкое слишком, вот в Форде было в самый раз.

— Так ты лезь назад, так устройся и спи себе, нам еще ехать и ехать.

— Да ну, чего я, хоббит что ли, чтобы на заднем сиденье уместится? Это ж как придется сложиться! Вот ты бы еще мог, или Семен, а мы с Ванькой высокие.

— Ну, извини, отель пятизвездочный предложить не могу, — я пожал плечами. — Терпи уж, коль подвизался меня сопровождать.

— А куда деваться, своих на войне не бросают.

Мы проехали еще несколько километров. Леха елозил по креслу, безрезультатно пытаясь устроиться на боку, и в итоге плюнул на эту затею и предпочел остаться злым и не выспавшимся.

— Тормози!

Его крик вывел меня из задумчивости. Я наступил на педаль тормоза и одновременно с этим бросил взгляд на спидометр. Да уж, сто семьдесят километров в час. Но на пустом шоссе с хорошим покрытием даже такая скорость не ощущается — прекрасно помню это по путешествию из Польши в Голландию, когда мы с друзьями на такой же скорости летели на древнем опеле по автобану, а по левой полосе нас с легкостью обходили более современные и мощные автомобили.

Я успел остановиться за несколько метров до пробки. Вереница машин тянулась достаточно далеко вперед, и со своего места я не мог разглядеть, что там стряслось впереди.