— Теоретически все верно. Имело место временное отключение.

— В таком случае, — сказал прокурор, — мы хотим допросить робота, квалифицированного судом как разумное существо.

— Решение по этому вопросу должно носить рабочий характер, — запротестовал один из защитников.

— Согласен, ваша честь…

— Хорошо, — сказал судья, таращась на Джо. — Задавайте вопросы.

— Э-э… — Прокурор, оказавшись перед роботом, заколебался.

— Зови меня Джо, — подсказал тот.

— Спасибо. Так вы подтверждаете, что мистер Гэллегер отключал вас в упомянутое время?

— Да.

— В таком случае, — торжествующе сообщил прокурор, — я обвиняю мистера Гэллегера в нападении и… побоях. Поскольку работ признан разумным существом, всякие действия, направленные на лишение его сознания или способности передвигаться, противоречат закону и могут быть квалифицированы как сознательное нанесение увечья.

Адвокаты Маккензи зашевелились.

— Что это означает? — спросил Гэллегер.

— Вас вместе с роботом могут задержать как свидетелей, — шепнул один из адвокатов, потом встал. — Ваша честь, все наши ответы давались на чисто теоретические вопросы.

— Но заявление робота было ответом на совершенно конкретный вопрос, — заметил прокурор.

— Робот не был приведен к присяге.

— Это легко исправить, — сказал прокурор, и Гэллегер почувствовал, как разлетаются его последние надежды. Он принялся лихорадочно рассуждать, а разбирательство продолжалось.

— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

Гэллегер вскочил.

— Ваша честь, я протестую!

— А против чего, собственно?

— Против приведения робота к присяге.

— Ага! — сказал Маккензи.

Судья задумался.

— Пожалуйста, объяснитесь, мистер Гэллегер. Почему этого робота нельзя приводить к присяге?

— Такая присяга имеет смысл только для человека.

— Почему?

— Потому что она предполагает существование души. Или, по крайней мере, теизм, личную религию.

Судья взглянул на Джо.

— Пожалуй, в этом что-то есть. Джо, вы верите в какое-нибудь божество?

— Верю.

Прокурор просиял.

— Значит, мы можем продолжать.

— Минуточку, — поднялся Мердок Маккензи. — Могу я задать свидетелю вопрос?

— Пожалуйста.

Маккензи повернулся к роботу.

— Джо, ты не мог бы нам сказать, каково твое божество?

— Разумеется, — ответил робот. — Это я сам.

С этого момента судебное разбирательство превратилось в теологический спор.

Когда временно освобожденный Гэллегер вместе с Джо отправлялся домой, юристы обсуждали животрепещущий вопрос: сколько ангелов могут поместиться на кончике иглы. Дело не могло двинуться с места до той поры, пока не будут установлены религиозные принципы робота. Все время, пока они летели в воздушном такси, Маккензи пытался убедить Джо в преимуществах кальвинизма.

Уже у самой двери он позволил себе небольшую угрозу.

— Я не хотел ставить вас в такое трудное положение, обратился он к Галлегеру, — однако под угрозой тюрьмы вы будете работать гораздо эффективнее. Не знаю, долго ли мне удастся покрывать вас, но если вы быстро выполните условия…

— Какие условия?

— О, мне нужно немного.