После одновременной детонации сразу двух конструктов, мятежники принимаются отступать, а Лекруа выводит за пределы станции всех своих солдат. Как я и предполагал, капитан просит поддержать его во время уличных боёв, что вполне логично — без нас, его неполную роту относительно легко заблокировать, а после и уничтожить.

Два последующих часа мы перемещаемся по городу, двигаясь перебежками от здания к зданию. Разбитая на группы рота, наступает в направлении ратуши, а мы со своими зомби находимся в центре боевых порядков, выдвигаясь вперёд, когда в этом возникает нужда. К моменту выхода к ратуше, у нас остаётся только пять конструктов — шестнадцать успешно взорваны во время уличных столкновений, а ещё двух мятежники всё-таки умудрились подстрелить в процессе. Но и этого числа хватает, чтобы прорвать позиции республиканцев и объединиться с отрядом, держащим позиции около местной мэрии. После этого, ситуация кардинально меняется — по словам капитана, многие мятежники дезертируют, бросая оружие. А остальные пытаются стянуть все оставшиеся силы в район завода по выпуску паровых двигателей, который был одним из оплотов мятежа.

Лекруа просит нас помочь с его штурмом, но на это предложения я всё же отвечаю отказом, мотивируя его «усталостью» струн и возможной смертью кого-то из нас. Впрочем, капитан не настаивает всерьёз — основная задача выполнена, теперь гарнизон с примкнувшей к нему полицией и добровольцами из числа местного населения, скорее всего, без всяких проблем раздавит остатки деморализованных мятежников. Мы им уже не нужны.

Пока мы пробиваемся через город к ратуше, несколько раз мелькают мысли о том, что может и не стоило участвовать в уличных боях — всё-таки сторонники республики могут быть в чём-то правы, в конце концов мне о них абсолютно ничего неизвестно. Но потом, мы дважды наталкиваемся на места сбора арестованных, которых мятежники успели задержать за тот короткий промежуток времени, что контролировали город. В основном дворяне и их прислуга. В каждом месте — по полсотни мёртвых тел. Застреленные или забитые досмерти мужчины, обнажённые женщины, над которым надругались перед смертью, повешенные дети. После этого, приступ сомнений быстро отступает.

Сразу после беседы с капитаном, собираюсь назад на станцию, чтобы немедленно покинуть город, но Канс благоразумно отмечает, что нам не мешало бы переодеться и помыться. На борту дирижабля, сделать это, будет весьма проблематично. Как итог — располагаемся прямо в ратуше, служащие которой не рискуют спорить с перепачканными в крови магами, что разнесли, как минимум десятка два зданий в городе. Как выясняется — здесь есть целый бассейн с тёплой водой, нагреваемой артефактами. Но вот, отдельных душевых нет. Поэтому, первыми туда отправляются девушки, а мы втроём располагаемся за большим мраморным столом в зале отдыха, куда один из служащих немедленно приносит пару бутылок вина, сыр и бокалы.

Первые тридцать секунд молча сидим, отхлёбывая вино. Даже парящий в воздухе, Эйкар, который за время уличных боёв не раз предупреждал нас о приближении отрядов противника и материл за беспомощность, молчит. Потом Тонфой, покосившись на своё раненное плечо, заявляет.

— Теперь армейское командование обязано нас наградить. Пятеро первокурсников Хёница подавили мятеж в центре провинции — шикарные будут газетные заголовки.

Слабо усмехнувшись, напоминаю ему о нашей ситуации.

— Ты же помнишь, зачем и куда мы летим? Вполне вероятно, что к моменту подготовки статей о восстании в Свайлэде, журналистам уже придётся причислить нас самих к неблагонадёжным личностям.

— Тогда будет ещё лучше. После спасения города от восставших, наследник…

Громко кашляю, обрывая его и сын хёрдиса наконец замолкает.