— Уоррены всегда были дылдами, — добавил он. — Даже женщины. Линда, которой всего шестнадцать, уже вымахала почти с меня.

— А кто такая Линда? — Как ни старалась Эбигейл, ей не удалось скрыть любопытство.

— Моя племянница. Ты с ней скоро познакомишься.

Кен все еще в упор смотрел на нее, и Эбигейл чувствовала себя очень неуютно. Он, по всей видимости, гадал, откуда у нее деньги. Эбигейл боялась ненароком выдать себя, проговориться о своих намерениях. Она наконец отважилась взглянуть ему в глаза и даже сумела беззаботно улыбнуться. Однако Кена трудно было провести, он сразу же заметил, что Эбигейл внутренне напряжена, и насторожился.

— Когда выяснилось, что мы родились в один день, я просто не могла поверить в такое совпадение. Надо же!

Кен пожал плечами.

— В жизни и не такое бывает.

— И все же это очень странно. Даже чиновник, регистрировавший наше заявление, и тот сильно удивился.

— Его удивление вызвало не совпадение даты нашего рождения, а то, что ты не знала об этом, хотя заявила, будто мы знакомы много лет. Понимаешь ли, солнышко, большинство пар, приходящих к нему в офис, прекрасно осведомлены о дне рождения друг друга.

— Но откуда мне было знать, когда ты родился! — начала оправдываться Эбигейл. — Тебе следовало заранее сказать мне об этом.

— Ну конечно, оказывается, я во всем виноват! — возмутился Кен. — Тебе следует быть сдержаннее, когда находишься среди незнакомых людей. А ты вместо того, чтобы скрыть свое удивление, заладила: «Нет, это просто поразительно! Не может быть! Мы будем праздновать день рождения в один и тот же день! Кто бы мог подумать!» Конечно, у бедного клерка глаза на лоб полезли.

Эбигейл видела, что Кен поддразнивает ее, пытаясь вывести из себя, и решила не поддаваться на провокации.

— Говори что хочешь, но меня действительно поразило подобное совпадение. Надо еще учесть, что мы родились не только в один день, но и в одной клинике. Потому что моя мать как раз находилась в Ричвилле, когда у нее начались схватки.

— Все равно не понимаю, с чего ты взяла, что мы родились в одной клинике. — Кен в недоумении пожал плечами.

— Я видела твое свидетельство о рождении. Там записано, что ты появился на свет в Ричвилле, а в этом городе, как известно, всего одна клиника, куда принимают рожениц. Или ты хочешь сказать, что твоя мать разрешилась от бремени дома? Что касается меня, я буду рожать только в клинике. Во-первых, мне не обойтись без обезболивания, во-вторых, я просто умру от страха, если не буду знать, что в любой момент ко мне и к ребенку придут на помощь десяток высоко квалифицированных врачей и медицинских сестер.

Кен слушал ее с грустной усмешкой.

— Я родился в прямом смысле слова под забором, — наконец заговорил он, когда Эбигейл замолчала. — Что касается обезболивания, то моей матери оно не понадобилось. По словам отца, который принимал роды, она была под таким градусом, что даже не понимала, где находится. О том, что она родила ребенка, до нее дошло лишь на следующий день.

Слова Кена так ошеломили Эбигейл, что она потеряла дар речи.

— Я тебе честно скажу, Эбигейл, мне плевать на то, где ты собираешься рожать и какие обезболивающие примешь, будет ли вокруг тебя бригада врачей или это произойдет в поле под открытым небом… Учти лишь одно: где бы и когда бы это ни случилось, я буду рядом, я не брошу нашего малыша на произвол судьбы.

Эбигейл все еще находилась в шоке от рассказа Кена об обстоятельствах его рождения и пропустила последнюю фразу мимо ушей. Их судьбы и условия жизни были настолько разными, что решимость Эбигейл как можно скорее расстаться с Кеном лишь окрепла.