Хикару:   Ни разу.

Яско:   Ну вот, сегодня ночью обязательно услышишь. А еще, ты услышишь предсмертный вопль глупой тетерки, попавшейся в цепкие лисьи когти. Услышишь, как хрустит нежное птичье горло под острыми зубами.

Хикару:   Не хочу я этого слышать.

Яско:   Я уверена, что тебе понравится мой сад. По краям лужайки весной вырастает омежник, и сад наполняется его прелестным ароматом. Во время июньских затяжных дождей все клумбы уходят под воду, и если пройти по затопленному саду, то в оставленных следах всплывают цветы гортензии. Ты видел когда-нибудь плавучую гортензию?..А осенью в приозерных камышах порхают прозрачные стрекозы. Пролетая над озером, они слегка касаются воды, словно катятся по льду на салазках.

Хикару:   Кажется, я вижу твой дом. Вон там, что ли?

Яско:   Да-да, серо-зеленая крыша. На закате в лучах заходящего солнца мой дом виден особенно хорошо. Закат полыхает в окнах, отсвечивает в черепице - и эти блики, как свет маяка, указывают путнику дорогу. (Пауза) Почему ты молчишь? Скажи хоть слово.

Хикару   (нежно) :   Не нужно слов.

Яско:   Ах, твои речи - чудодейственный бальзам. Они исцеляют самые тяжелые раны. Твой голос - самое лучшее лекарство... Но я-то хорошо тебя знаю. Такой уж ты человек. Исцелив одну рану, ты наносишь другую, еще более жестокую. Таков заведенный порядок - сначала ты лечишь, потом калечишь, и все. Никаких лекарств, никаких чудес... Я прекрасно все понимаю. Я уже старая тетка. Если меня поранить - рана будет заживать долго, не то что у молодой - раз и здорова. Чем нежнее ты говоришь, тем сильнее меня захлестывает страх: как же ты меня изувечишь, после этого волшебного лекарства? Не-ет, теперь-то я знаю, что было бы лучше услышать от тебя какую-нибудь грубость...

Хикару:   Похоже, ты решила, что в любом случае страданий тебе не избежать.

Яско:   Так же естественно, как день сменяется ночью, счастье сменяется страданьем.

Хикару:   Мне не верится, что у меня есть способность делать людей несчастными.

Яско:   Ты не веришь потому, что ты молод. Между тем, в одно прекрасное утро ты проснешься, ничего не подозревая, пойдешь выгуливать своего пса и вдруг почувствуешь, что ты причиняешь страдания почти каждой встречной женщине. Ты поймешь, что сам факт твоего существования заставляет страдать неисчислимое количество женщин. Ты можешь сделать вид, что не замечаешь их, но они - как ни стараются, как ни отводят глаза - все время видят перед собой твой образ. Ты подобен замку, вознесшемуся над распростертым внизу городом.

Хикару:   Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Яско:   Ну, давай о другом, хотя я счастлива, что до сих пор не потеряла вкус к подобным разговорам.

Хикару:   Отсюда твой дом виден как на ладони - я вижу ставни второго этажа, вижу балконные перила, кажется они сделаны из дерева... Похоже, дом пуст.

Яско:   Да, в доме никого. Было бы здорово прожить в нем с тобой всю жизнь до самой смерти.

Хикару:   Ну ты скажешь тоже "до самой смерти" - никто не знает, когда мы умрем. Может быть, по нелепой случайности мы умрем уже завтра. Вот тебе пример - яхта переворачивается...

Яско   (перебивает) :   Яхта переворачивается - глупости какие! Стала бы я покупать для тебя яхту, которая может так легко перевернуться.

Хикару   (раскачивает мачту) :   Сейчас ты увидишь, как она перевернется.

Яско обвивает Хикару руками. Он заключает ее в свои объятия.

Голос Аои   (еле слышно, издалека) :   Спасите! Спасите!

С этими словами Аои, чуть приподнявшись на кровати, протягивает, как при молитве, руки.