В девять утра Синий позвонил Тарасевич, но ее как назло не было дома. Сотовый тоже молчал.

День не принес облегчения. Синий делал свои дела, ездил на встречу со спонсорами, отсматривал съемки с пресс-конференции, которую дал Алтаев…

— Все-таки он добрался до места! — бормотал Синий, глядя в телевизор. — Черт его знает, как ему это удалось!

Кристина никак не выходила у него из головы. «Может, стоит позвонить Елизавете Петровне?» — размышлял он, но тут же отметал от себя эту мысль. В глубине душе Синий боялся, что Алтаев окажется прав.

«Он специально затеял все это для того, чтобы в последний день агитации выбить меня из седла, — думал Синий угрюмо. — С чего бы ему беспокоиться о Кристине? Она бы сказала мне, если бы между ними что-нибудь было».

Все его сомнения разрешил звонок бабы Лизы. Бедная женщина сходила с ума от беспокойства и умоляла сделать хоть что-нибудь.

— Она ведь так и не вернулась со вчерашнего дня! — плакала старушка. Она еще никогда так не делала! Она всегда звонила и предупреждала!

Услышав, что Кристина действительно пропала, Синий побелел. Раз кто-то ворвался в ее квартиру и что-то искал там, значит, ее действительно похитили.

«Алтаев! Это он! — полоснула его полная слепой ненависти мысль. — Это его подлых рук дело!»

Конечно! Кристина выступала в прессе против Стольникова, а потом многие знали, что ее и Синего многое связывает… Похитить ее — идеальное решение для того, чтобы отвлечь его от выборов!

Этот Алтаев ни перед чем не остановится: стоит только посмотреть его сегодняшнее выступление против Хоботова! Половина того, что он там наболтал — самая грязная ложь!

… Через час все местные информационные агентства огласили сообщение о том, что вчера вечером неизвестными была похищена журналистка Кристина Тарасевич. Милиция поднята по тревоге, обшариваются морги и больницы, перетряхиваются все сомнительные заведения в городе… Кое-кто даже пустил слух, что следствие подозревает Ивара Алтаева в причастности к этому преступлению.

В четыре часа вечера Алтаев был арестован на своей квартире. Впрочем, официального обвинения ему никто так и не предъявил.

… К вечеру из Москвы прилетел Михаил Борисович. Синий принялся описывать ему последние события.

— Черт! — вспылил Хоботов, услышав, что его бывшая жена приторговывала этилированным бензином. — Я же запретил Тарасевич совать нос не в свое дело! На фига ей вообще потребовалось трогать Елену?! Представляешь, что будет, если Кристина проболтается?!

— Она никому уже не проболтается, — сумрачно произнес Синий. — Ее похитили. И, кажется, это расстарался Алтаев вместе со своей командой.

Хоботов просмотрел информационные ленты.

— Отличная идея! — похлопал он Синего по плечу. — Просто гениально обвинить Алтаева в пропаже журналистки. Это гораздо интересней для зрителей, чем какой-то мифический заговор, который он пытался инсценировать. Тем более, о ходе следствия можно будет рассказывать и в субботу — информация-то не выборная, а как бы полученная от пресс-секретаря УВД. Только надо будет постоянно ссылаться на то, что главный подозреваемый по этому делу — весьма крупная шишка в штабе Стольникова. Вот каких, мол, мерзавцев он у себя держит!

Синий кивнул, плохо понимая, что ему говорят. Лицо Кристины стояло у него перед глазами. Как он мог недоглядеть? Как мог отпустить ее от себя?

— Кстати, если Тарасевич не найдут до вечера воскресенья, то Стольников точно продует выборы, — продолжал размышлять Хоботов. — Всем было наплевать, что он вышиб ее с телевидения, но убийства ему не простят.