Ивар отхлебнул пива.

— Разговаривал. Боря прекрасно понимает, что половиной сегодняшних неприятностей мы обязаны Вайпенгольду, но он ничего не стал предпринимать. Типа момент был неподходящий. А впредь он предложил нам докладывать ему о каждом нашем шаге. Он вообще вел себя со мной как большой белый брат с индейцем.

— Он что, наезжал на тебя?! — возмутилась Леденцова.

— Да нет. Все прошло нормально… Боря хороший мужик, только уж больно выпендриваться любит.

— Погоди, так что ты сказал насчет контроля над нашим отделом? — тревожно спросил Никитин.

— Ничего. Спорить я с ним не стал, мы сейчас не в такой ситуации, чтобы спорить… Если Пименов еще раз поднимет этот вопрос, мы будем его решать, а пока… Что у нас там на завтра?

Никитин полез в свою записную книжку.

— Я знаете, что предлагаю? Надо рассовать во все почтовые ящики в городе фальшивое письмо за подписью Хоботова, что он, мол, просит у населения денег на свою избирательную кампанию. Я думаю, народ будет в ярости: у самого бабок куры не клюют, а он пытается залезть в карман к простым гражданам…

Ивар кивнул.

— Дельно. Пусть твой отдел займется. Боги, у тебя что?

Боголюб задумчиво поскреб подбородок.

— Завтра Хоботов устраивает в центре города митинг в свою честь. Думаю, публики будет много. Но самое главное, его во всех вечерних новостях покажут. Так что у него будет лишняя реклама. В общем, надо подумать, что делать.

Леденцова погладила Кильку под шейкой.

— Надо заслать твоих бойцов на митинг с плакатами типа «Покажите нас по телевизору!» Или еще лучше: «Защитим беззащитных котов! Долой принудительную кастрацию!» Разумеется, телевизионщики будут снимать их, а не Хоботова.

В первый раз за вечер Ивар улыбнулся.

— И еще надо, чтобы кто-нибудь из бойцов устроил скандал на глазах у журналистов. Мол, ему пообещали денег за то, что он придет на митинг, а теперь обманули. Кстати, что у нас насчет настенных надписей? — обратился он к Никитину. — Народ пугается?

— Еще как! Шестнадцать упоминаний в прессе за последние сутки. А дальше больше будет.

— Хорошо. Да, вот еще что хотел спросить… Боги, ты не выяснил, что случилось с Еленой?

Боголюб шумно вздохнул.

— Выяснил. Тарасевич отвезла ее к Хоботову, он с ней переговорил, а потом отправил домой в Захолмск. Думаю, он разъяснил, что ей совершенно нечего бояться уголовного преследования, и теперь она ни при каких условиях не согласится дать пресс-конференцию.

— Да, подставила нас госпожа Тарасевич по полной программе, усмехнулся Никитин.

— Слушай, Ив, а, может быть, нам с ней самой что-нибудь сделать? — вдохновенно произнес Боголюб. — А то что она у нас под ногами болтается? Ведь уже не в первый раз из-за нее терпим!

— А что, и вправду пусть Боги поковыряется в ее прошлом! — зашумела Леденцова. — Наверняка найдется что-нибудь компрометирующее ее…

Ивар решительно качнул головой.

— Не надо.

— Почему?!

— Я сам с ней справлюсь.

— Каким это образом?

Ивар мстительно улыбнулся.

— Мы с ней сегодня случайно пересеклись, только она не поняла, что я это я. И она дала мне свой телефон…

— Ты что, хочешь сказать, что она клюнула на тебя?! — почти испуганно спросила Леденцова.

— Мне показалось, что да.

Несколько секунд ребята недоверчиво смотрели на Алтаева. А потом волна восторга и радостного возбуждения охватила их всех.