— Пименов? — переспросила Кристина. — А кто он?

Синий недовольно поморщился.

— Да так… Сволочь одна… Работает директором нефтеперерабатывающего завода в Захолмске, близкий друг полпреда.

— А, ну да! — вспомнила Кристина. — Знаю. И что?

— Полпред поручил ему переизбрать Стольникова на новый срок. Вот Боря и старается… не гнушаясь ничем… Специально команду негативщиков из Москвы вызвал, чтобы обливать нас грязью по последнему слову техники.

— Негативщики — это кто? — спросила Кристина. — Специалисты по черному пиару?

— Они самые. Грамотно работают, черти… Вчера вот мы распространили по почтовым ящикам листовки: мол, Стольников украл столько-то и столько-то… Все честь-честью — с цифрами, с доказательствами… А эти козлы расставили по центральным улицам мальчиков с мегафонами и велели им кричать, что меняют одну нашу листовку на рулон туалетной бумаги. Типа назначение у них все равно одинаковое.

Кристина невольно прыснула.

— А что народ?

— Что-что… — проворчал Синий. — Народ ржал и менялся. Эти господа прекрасно знают нашу публику: агитировать надо не логикой и экономическими выкладками, а туалетной бумагой и порнухой! Кто это понимает, за тем массы и потянутся. Выборы — это же фабрика грёз!

— Фабрика гроз? — не расслышала Кристина.

Синий рассмеялся.

— Ну, можно сказать и так! В общем, тебе за сегодня надо будет написать речь для Хоботова. У него в семь тридцать дебаты на телевидении, канал «Плюс 6», так что можешь приступать хоть прямо сейчас. Всю информацию тебе дадут. Вылезай, мы приехали.

Предвыборный штаб Михаила Борисовича Хоботова находился в здании бывшего детского сада «Полянка», и это место держалось в строгом секрете, чтобы ни конкуренты, ни праздные любопытные не нарушили четкой и слаженной работы выборщиков. Официальный же штаб находился в противоположном конце города, но там никого не было, кроме пары секретарш и бесконечной очереди ходоков, желающих пожаловаться кандидату на свои беды.

В «детсаду» же бурлила кипучая деятельность: у входа дежурили переодетые в обыкновенных граждан охранники, по лестницам носились представители районных штабов, «полевые командиры», организаторы митингов, юристы, дизайнеры, референты, водители, специально нанятые журналисты и еще бог весть какие очень нужные в хозяйстве личности.

На стенах вперемешку с бабочками и ежиками висели портреты Хоботова, в актовом зале была свалена целая куча транспарантов с лозунгами и призывами. Шуршали принтеры, стучали клавиатуры, звонили сотовые телефоны, кто-то кого-то посылал матом… В общем, было шумно и весело.

Синий чувствовал себя в этом бедламе как дома. Успев по дороге поговорить с десятком сотрудников, он ввел Кристину в одну из комнат, явно ранее принадлежавшую младшей группе. Здесь на детских кроватках были свалены тиражи листовок и газет. Воздух был прокурен, несмотря на распахнутые настежь окна. За маленькими хохломскими столиками сидели несколько человек и ожесточенно печатали на компьютерах.

Хуже всех приходилось громоздкой даме в футболке с изображением Хоботова: детсадовский стульчик был ей явно не по размеру.

— Синий! — воскликнула она, завидев начальство, — Ты когда нас нормальной мебелью обеспечишь? Видишь, в каких условиях приходится работать?!

Кристина узнала в ней свою давнюю знакомую — Танюшу Петровну Монахову, которая прославилась на весь город постоянным участием во всех выборах.