— Иди уж, горе луковое! — усмехнулся он, открывая ей путь к бегству.

Щеглицкая долго колотилась в запертую дверь туалета.

— Кристин! Открывай уже! Я знаю, что ты там! Ну открой! Мне надо на горшок!

Наконец Кристина чуточку приоткрыла створку. Увидев, что за спиной Щеглицкой никто не прячется, она запустила ее внутрь.

— Ты чего там заперлась? — спросила та, выйдя из туалета.

Кристина беспокойно водила по сторонам глазами.

— Я Пименова боюсь. Он пристает ко мне!

Она так и знала, что Щеглицкая будет смеяться над ней…

— Я серьезно! — воскликнула Кристина, крайне уязвленная тем, что та вовсе не считает это причиной для расстройства.

— Да расслабься! — насмеявшись, сказала Щеглицкая. — Боря уже ушел трахаться со Снежаной. Ему и ее на сегодня хватит. А то налопался под самую завязку. Ладно, я пошла спать, а то уже три ночи.

Кристина схватила ее за локоть.

— Не бросай меня!

Ей страшно не хотелось оставаться одной. Все-таки уверенность Щеглицкой во всем происходящем внушала ей хоть какой-то оптимизм.

— Пошли, — усмехнулась та, протягивая ей руку. — Спать будем вместе.

— А как же Караваев? — не подумав, спросила Кристина.

Но Щеглицкая не обратила никакого внимания на ее бестактный вопрос.

— Да ему сейчас не до меня! — отмахнулась она. — Он то ли перепил, то ли еще чего… В общем, заперся в своей каюте и всех на хер шлет. Не знаешь, что с ним?

— Не знаю, — едва слышно проговорила Кристина.

… Она не спала почти до самого рассвета. Просто лежала и думала: «Ив… Солнце мое… Где же ты бродишь? Почему не звонишь? Мне плохо без тебя… Чувствуешь ли ты это? Знаешь? Люблю тебя вопреки всему и несмотря ни на что…»

ГЛАВА 7

(воскресенье)

Утро было ярким и солнечным. За ночь «Девочка» добралась до Соснового Бора и сейчас стояла на месте, тихо покачиваясь на волнах.

Щеглицкая проснулась ни свет, ни заря — в одиннадцать часов. И тут же принялась всех тормошить:

— Ну мы же хотели кататься на яхтах!

Кристина краем уха слышала, как в соседней каюте Караваев пытался было послать ее куда подальше, но Щеглицкая тут же что-то с ним сделала.

— Если ты еще хоть раз, сволочь, тявкнешь на меня, то тебя будет легче в девочку переделать, чем починить, — промурлыкала она своим бархатным голоском. — Ты меня понял, да?

— Пусти, су-у-у…

— Кто? — нежно осведомилась Щеглицкая.

— Никто-о-о!

— Умничка! — И она звонко чмокнула его губами.

Матюкаясь и ворча себе под нос, Караваев с Вайпенгольдом кое-как поднялись. А Щеглицкая уже колотила в дверь Пименовской каюты.

— Вставайте! Все вставайте! Спать вредно! Боря, мы давно прибыли на место. Пора кататься!

— Ты едешь? — спросила она, вбегая в каюту к Кристине.

Та подняла разлохматившуюся голову с подушки. Перспектива вновь встретиться с Борей пугала ее донельзя.

— Я никуда не поеду. Мне нездоровится.

Щеглицкая не стала настаивать.

— Ну тогда я всем скажу, что ты еще не проснулась. То-то Снежана возрадуется! Ты, кстати, ее кровный враг после вчерашнего, — сказала она, явно смакуя эту новость.

— Это почему? — удивилась Кристина.

Мало того, что ты отвергла ее любимого начальника, что вовсе не позволяется простым смертным, так ей еще вчера пришлось отдуваться за тебя.