Солдаты свернули в наш туннель, один из них осветил фонарем соседний склеп.

– Черт! – отскочил он, заглянув внутрь.

Следующим был наш склеп. Внутри у меня все сжалось, рука, обхватившая кинжал, дрожала. Элиас вынул из ножен еще один кинжал. Плечи его расслабились, и ножи он держал свободно, но затем я увидела, как нахмурены его брови и сжата челюсть, и сердце защемило. Поймав взгляд Элиаса, я на миг увидела его терзания. Он не хотел убивать этих людей.

Однако если они найдут нас, то поднимут тревогу, на их призыв сбегутся охранники, и вскоре солдаты Империи заполонят весь туннель. Я ободряюще сжала руку Элиаса. Он натянул капюшон и прикрыл лицо черным платком.

Тяжело ступая, солдат подходил все ближе. Я уже чувствовала его запах – запах пота, стали и грязи. Элиас крепче обхватил рукоять ножа. Он весь подобрался, точно дикая кошка перед прыжком. Я коснулась браслета – маминого подарка. Обводя пальцами знакомый узор, я успокаивалась.

Луч фонаря мазнул по краю склепа, солдат поднял его… Вдруг в дальнем конце туннеля раздался глухой удар. Солдаты развернулись и, оголив клинки, побежали на шум выяснять, что случилось. Спустя несколько секунд свет фонарей померк. Звук шагов постепенно стих.

Элиас тяжело выдохнул.

– Пойдем, – позвал он. – Если патруль осматривает территорию, то будут и другие. Нам надо найти выход наружу.

Едва мы выбрались из склепа, как стены туннеля задрожали. Черепа посыпались на пол, подняв облако вековой пыли. Я споткнулась, Элиас удержал меня за плечо и притиснул к стене. Сам прижался рядом. Склеп остался цел, но по потолку туннеля поползли зловещие трещины.

– Что, ради всего святого, это было?

– Похоже на землетрясение. – Элиас шагнул вперед и посмотрел наверх. – Вот только в Серре не бывает землетрясений.

Теперь мы шли еще быстрее. Каждую секунду я ожидала услышать шаги и голоса охранников, увидеть вдали огни факелов.

Элиас внезапно остановился, и я влетела в его широкую спину. Мы оказались в круглом погребальном зале с низким куполообразным сводом. Впереди туннель разветвлялся надвое. В одном из коридоров в отдалении мерцали факелы, правда, слишком далеко, чтобы хоть что-нибудь различить. В стенах зала были выдолблены склепы, каждый из которых охраняла каменная статуя воина, облаченного в доспехи. Черепа, увенчанные шлемами, глядя на нас, зияли пустыми глазницами. Я содрогнулась и шагнула к Элиасу. Но он не смотрел ни на склепы, ни на туннели, ни на факелы вдалеке. Он не сводил глаз с маленькой девочки, стоявшей в середине зала. Одетая в лохмотья, она прижимала руку к кровоточащей ране на боку. Я успела заметить изящные черты, присущие книжникам, но когда попыталась заглянуть ей в глаза, девочка опустила голову, и пряди черных волос упали на лицо. Бедняжка. Слезы оставили на грязных щеках две дорожки.

– Тысяча чертей, здесь становится людно, – пробормотал Элиас.

Он шагнул к девочке, протягивая руки, как будто старался успокоить испуганное животное.

– Ты не должна тут находиться, милая. – Голос его звучал ласково. – Ты одна?

Она коротко всхлипнула.

– Помоги мне, – прошептала она.

– Давай я посмотрю твою рану. Перевяжу ее.

Элиас опустился на одно колено и оказался с ней на одном уровне. Так делал и мой дедушка, когда занимался самыми маленькими пациентами. Но девочка увернулась от него и посмотрела на меня. Я шагнула к ней, инстинктивно чувствуя, что надо быть осторожной. Девочка наблюдала.

– Ты можешь назвать свое имя, малышка? – спросила я.

– Помоги мне, – повторила она, явно избегая смотреть в глаза, отчего возникало какое-то странное чувство, а по спине пробежали мурашки.