Он выглядел как самый обычный келп, похожий на другие так же, как схожи между собой живущие на Пандоре люди. Цветом он слегка отдавал в синеву. Расположив слоевища определенным образом, он регулировал морские течения так, чтобы они несли ему вдоволь пищи и кислорода. Этот келп устроился в районе горячих подводных источников, где почва обильна осадочными породами и теплое течение спиралью поднимается к поверхности. Здесь он и сформировал свой «колодец», такой же, как у всех. Люди называют их лагунами.

Все лагуны океана связывались между собой длинными тянущимися от одного келпа к другому каналами, и наземные жители Пандоры нередко пользовались этими келпопроводами для перевозки под водой как грузов, так и людей. Подобный способ доставки был намного быстрей и безопасней, чем транспортировка того же груза по поверхности. Люди путешествовали по келпопроводам, защищенные своими подводными костюмами, а общались друг с другом посредством сонара. Этот синий келп уже давно заинтересовался людьми и частенько подслушивал их невыносимо медленные разговоры.

Людям нравились лагуны: вода в них всегда была теплой и чистой и водилось много рыбы. Этот синий келп оставался диким, то есть не был пока порабощен Службой контроля над течениями и не подвергался действию электрострекал директора. Это ему удалось благодаря своеобразной мимикрии: он старался скрывать свои огни и внешне вел себя, как десятки других келпов, уже прошедших обработку Контроля. До сих пор ему удавалось дурить людей, и теперь он остался единственным свободным келпом на многие мили вокруг.

Для постройки своей лагуны келп нередко использовал химические соединения, извлеченные из тел утонувших или похороненных в море людей. Смешивая их, он эмпирическим путем создал реактив, легко отпугивающий от его владений любого незваного гостя. Помимо химии, этот келп неплохо разбирался в чтении радио— и световолн, а также звуковых волн, которые издавали проплывающие неподалеку люди.

Те же, кто осмеливался коснуться его листьев, тут же впадали в буйство и, попав в плен жутких галлюцинаций, сами бросались в море. Немало их утонуло, пока келп довел эксперимент до конца. Теперь его окружал порождавший миражи химический щит, и любой человек, заплывший в пограничные воды, тут же в страхе спасался бегством, не в силах выдержать обрушившегося на него иллюзорного бремени страстей человеческих.

Своей территорией келп считал воды, находившиеся в пределах его обзора. Но Флэттери, посылавшего своих прихвостней на покорение свободных келпов, он все еще боялся: в результате деятельности Контроля естественная искусная хореография келпов превратилась в марш роботов. «Лоботомированные» келпы были принуждены тупо выполнять функции клапанов, гонявших течения по океану.

Синий келп неустанно собирал и анализировал запахи и выделения, терпеливо копя информацию об этом необычном вине из ДНК, носящем марку «человек».

И в результате он однажды пришел к выводу, что его сознание пробудилось не само по себе, а из-за воздействия извне. Он открыл для себя, что был лишь одним из множества келпов многих Аваат — которые вместе формировали один общий большой Мозг. Он не раз находил в людской памяти упоминания об этом. И большая часть Мозга была погублена. Или же с ней была утрачена связь. Или обрублена.

Это открытие потрясло келп так же, как любого, кто узнал бы, что его нынешнее сознание составляет лишь малую часть того, которым он обладал прежде. А если представить себе, что утрата уже невосполнима, то впереди ждет лишь депрессия. Но однажды эта депрессия может перейти в ярость. И келп, назвавший себя Аваатой, впал в ярость.

Право самоочевидно. Оно нуждается не в защите, а только в щепетильных свидетелях.

Беатрис Татуш очнулась от муторного сна, в котором она тонула посреди келпа. Но тут на выручку ей пришла субмарина, толкавшая носом катер.