Криста замешкалась.

— Запихай эту шаль под платье — вот и будет живот, — посоветовал Бен. — Да и штаны тебе понадобятся… Вот так. Теперь ты простая беременная островитянка, а я твой муж.

Криста послушно обмотала штанами талию и задрапировала получившееся брюхо платьем. Судя по отражению в зеркале, она получилась очень даже беременной. Разглядывая себя, она видела за плечом отражение Бена, повязывавшего на голову красную бандану, длинные концы которой он оставил свободно болтаться на островитянский манер. На платке был тот же узор, что и на ее платье.

«Мой муж, — улыбнулась она про себя. — И мы при полном параде, чтобы идти на прогулку».

Она медленно положила ладонь на округлость своего нового живота, так, словно надеялась ощутить изнутри слабый толчок. Бен повязал ей на голову такой же, как у него, платок, а сверху нахлобучил соломенную шляпу с большими полями.

— Так одевались на острове, откуда я родом, — пробормотал он. — Ты когда-нибудь слышала об острове Гуэмес?

— Да, конечно. Он затонул за год до моего рождения.

— Верно, — кивнул Бен. — А теперь ты беременная жена одного из уцелевших гуэмесцев. У островитян ты будешь пользоваться огромным уважением. А моряне из-за комплекса вины вообще с тебя пылинки сдувать будут. Конечно, все вышесказанное не относится к людям Флэттери. И документов у нас нет — времени не хватило…

Снизу засвистели. Но уже другую мелодию.

— Это Рико, — радостно улыбнулся Бен. — Ну что, пошли отсюда?

То, что люди хотят, и то, что на самом деле им нужно, — совсем разные вещи… Великое искусство и домашний уют — несовместимы. И рано или поздно каждому приходится делать выбор.

Выключив будильник, Беатрис позволила себе еще пару минут поваляться. Темнота, сгустившаяся вокруг кровати в этой не имеющей окон комнате, была великолепным фоном для приходящих к ней в полусне образов. Необычайно яркие и объемные, они плавали в пространстве с непринужденностью призраков. В некотором роде так оно и было.

Она грезила о Бене, об их последней совместной ночи, и некоторые моменты сознательно растягивала и смаковала. А ведь с тех пор прошло уже два года. Это было как раз накануне ее первого путешествия на орбиту, где она встретила Мака. В ту ночь она страшно нервничала и трусила перед первым космическим полетом, а Бен собирался в Высокие горы на встречу с заваатанским старцем. Несмотря на то, что они были любовниками уже много лет, в ту ночь оба чувствовали себя как-то неловко. То было прощание, и они это понимали, но ни один не решился сказать об этом вслух.

Был ранний вечер, очень ясный и теплый. Розовую полосу заката уже теснила ночная синева. Они сидели в каюте одного из принадлежащих головидению шлюпов. Беатрис до сих пор помнила тихий плеск волн за кормой и резкие крики птиц. Над морем звучал смех и свистки играющих на пирсе мальков, ожидающих, когда их позовут домой на ужин. Беатрис и Бен говорили о детях, о том, как хотелось бы их иметь, и о том, что сейчас не то время, чтобы себе это позволить. В тот вечер остальные члены съемочной группы деликатно смылись на берег, чтобы оставить их вдвоем. Позже Беатрис узнала, что это была инициатива Рико.

— Мой ответ: женщина, — провозгласил Бен, протягивая ей бокал белого вина.

— А каков же вопрос?

Она легонечко чокнулась с Беном, отпила глоток и отставила бокал в сторону. Ей вовсе не хотелось завтра с утра мучиться в космосе похмельем.

Зеленые глаза Бена горели на смуглом лице. А все его стройное мускулистое тело было словно создано для Беатрис — они идеально подходили друг другу. Нет, она никак не могла понять, что же его тянет все время в эти дикие экстремальные экспедиции, когда он мог бы навсегда остаться рядом с ней.