– А если верить поговорке, встретишь галисийца на лестнице – не поймешь, вверх он идет или вниз.

Улыбка стала шире.

– По каудильо не скажешь даже, идет он или стоит.

Фалько наколол оливку на зубочистку и положил в рот. От наплывшей тучи на площади стало темно.

– В равной мере, господин адмирал, это относится и к вам.

– Знаком с ней?

– Меня представили ей вчера вечером в казино. Ее деверя знаю хорошо.

– А мужа?

– Шапочно, – Фалько все же встал и поправил узел галстука. – Прошу прощения…

Адмирал, продолжая посасывать пустую трубку, наблюдал за ним и явно забавлялся.

– Эта птичка высокого полета, мой мальчик.

– Насколько высокого?

– Я знаю, кто у этой дамы в любовниках… Один, видишь ли, командует нашей авиацией и приходится кузеном генералу Ягуэ, а другой – маркиз де чего-то там.

– Действующие любовники?

– Вот на этот счет данными не располагаю. Однако Пепин Горгель, ее муж, – тварь довольно ядовитая. И при пистолете.

– Ничего, он сейчас на фронте, под Мадридом, – ответил Фалько. – Родину защищает.

Он одернул свою темно-синюю тужурку. Сдвинул фуражку немного набекрень и на самые глаза. Улыбнулся:

– Ну, как я выгляжу, господин адмирал?

Тот оглядел его критически:

– Даже в форме ты – вылитый альфонс.

– Эх, не по той стезе я пошел.

– Прочь с глаз моих.

– Далеко ли собрались, Ческа?

– В Комитет патриотической помощи. У меня там кое-какие дела.

– Это восхитительно… Вносите посильный вклад в наш национальный крестовый поход?

– Ну а как же иначе может быть? – ответила она с шутливой обидой. – Это долг каждой испанки.

– Вы правы, правы. Позвольте вас проводить.

– Кто же вам не дает?

Они медленно двинулись по улице Бордадорес.

– Вы, я вижу, тоже в крестоносцы подались? – сказала она, глазами показав на его военно-морскую форму.

– Не мог остаться глух к стенаниям отчизны.

– И нужды нет, что до ближайшего моря триста километров?

– Ну, в наше время расстояние – не преграда.

– Это верно, – она еще несколько раз окинула его оценивающим взглядом. – Так или иначе, форма вам очень к лицу.

– Редко приходится носить.

– Я так и подумала. Вчера мне показалось, что смокинг вам привычней. И мой деверь это подтвердил.

– Славный малый Хайме… Что он вам обо мне рассказывал?

– Если коротко – что вы «шальная пуля».

– А если в подробностях?

– Что вы из хорошей семьи. Что нахал и волокита. Что вас выгоняли отовсюду, где вы учились. Что родители послали вас за границу, чтобы образумить, и хотя неизвестно, чем вы там занимались, совершенно очевидно, что чем-то сомнительным… Хайме не сказал лишь, что вы – морской офицер.

– Это так… временно. Пока война идет.

– Надеюсь, она скоро кончится. Все твердят в один голос, что Мадрид будет взят еще до Рождества.

– И тогда вернется ваш муж.

Зеленая искра вспыхнула в ее глазах. Вспыхнула и погасла. И невозможно было определить, рассердил он Ческу или позабавил.

– Вы всегда такой?

– Какой такой? – улыбнулся Фалько.