Откуда-то из самой глубины Машиной души вырвался глухой стон.

«Так и есть! – с неописуемой досадой подумала обладательница роскошной русой косы. – У них любовь!»

Тем временем на экране чередовались крупные планы Жени и идущей мелкими шажками Черепашки, снятой издалека. Ее хрупкую фигурку окутывало белое, легкое, с широкими рукавами одеяние, напоминающее кимоно. Так и не показав зрителю своего лица, Черепашка дошла до того угла, где стоял чайник, опустилась перед ним на колени и села, как это делают японки во время чайной церемонии. Затем она взяла чайник в руки, подняла высоко над полом, слегка наклонив его вперед. Из носика полилась струйка темной, почти черной, жидкости (скорее всего, это был чай). По белоснежному полу стало растекаться, становясь все больше и больше, темно-рыжее пятно. Потом камера поднялась вверх, к рукам Черепашки, и зрители увидели, что чай струится и по ее широким рукавам…

Когда во второй раз зазвучал припев, на словах: «Я – петля, я – курок!» – Черепашка разжала свои длинные тонкие пальцы, и чайник медленно полетел на пол. Тут создатели клипа воспользовались эффектом замедленной съемки, поэтому чайник плыл в воздухе до самого конца песни. Все, в том числе и Маша, ожидали, что на этом клип и закончится, но, пока звучали заключительные аккорды песни, чайник успел-таки долететь до пола, но не разбился вдребезги, а просто упал набок и стал медленно покачиваться из стороны в сторону. Вот на этом плавном и почему-то удивительно печальном покачивании пузатого фарфорового чайника и закончился клип, снятый на Женину песню «Я – курок!».

2

– Поздравляю! – Черепашка встала на цыпочки и, дотянувшись до Жениного лица, звонко чмокнула его в щеку.

Женя был выше ее почти на целую голову. Вместе они смотрелись очень забавно и даже трогательно: оба худые, субтильные, только он высокий, а она маленькая и настолько хрупкая, что, казалось, дунь – и она переломится, как былинка.

– Это я тебя поздравляю, – вдруг густо покраснел он. – Если бы не ты… – Женя запнулся, махнул рукой и проговорил: – Короче, это на девяносто процентов твой успех, а не мой.

– Ну, здрасьте – приехали! – разочарованно протянула Люся. – Я, что ли, эту песню сочинила и спела?

– Ну, песню не ты, а сценарий клипа…

– Клип – это десятое дело! – возмущенно перебила его Черепашка. – И чего уж я такого там напридумывала? Тоже мне шедевр! Самый заурядный клип-презентация…

– Вот уж чего о нем нельзя сказать, так это то, что он заурядный!

– Тогда почему же телезрители в один голос пели дифирамбы мелодии, тексту песни, лично тебе, и никто при этом ни словом не обмолвился о расчудесном клипе? И потом, даже если он и получился неплохо, то дело тут отнюдь не в сценарии!

– А в чем же тогда? – искренне удивился Женя.

– В ре-жис-се-ре! – раздельно, по слогам отчеканила Люся.

– Да ладно тебе! – снова, на этот раз раздраженно, махнул рукой Женя. – Что бы он снял без тебя, этот режиссер? Ты ему все на пальцах объяснила. И на монтаже он с тобой советовался, какой план лучше взять. Что я, не видел?!

Вспоминая съемки клипа, Женя Кочевник нисколько не преувеличивал: Черепашка действительно принимала в них активное участие. И режиссер клипа постоянно советовался с ней, спрашивал ее мнение и вообще, можно сказать, действовал под Люсиным чутким руководством.