Они были полной противоположностью друг другу, даром что родственники. Эми начинала трястись от страха еще только при одной мысли, что ей о придется выступать перед публикой.

Какой-то журналист выкрикнул:

— Послушай, Йона, тебе только пятнадцать, а ты уже на вершине славы. Не боишься того, что выше идти уже некуда?

Это был его звездный час:

— Не парься, йо. Кто сказал, что я на вершине? Даже в этом отеле есть чуваки покруче меня. Здесь живет Великий Герцог Люксембургский. Улавливаешь? Ты меня не путай. Я здесь так, просто вас развлекаю. Но когда их королевские высочества покупают мои игрушки-конфеты, я балдею. Ваще.

Нелли сразу заторопилась:

— Пойдем отсюда скорее, а то меня сейчас стошнит от его скромности.

Пока Йона продолжал очаровывать прессу, Кэхиллы обогнули отель и вошли в него через боковой вход.

Пройдя мимо стройных рядов позолоченных лифтов, они проскользнули в дверь с табличкой на немецком языке.

— Только для персонала, — прошептала Нелли.

— Ты что, знаешь немецкий? — удивились дети.

— Да так, это мой рабочий язык, — скромно ответила Нелли. — Смотрите, грузовой лифт!

Лифт доставил их на цокольный этаж, где повсюду были одни коридоры. Эми тряслась от страха, боясь, что кто-нибудь выйдет из-за угла и их поймают. В коридорах было пусто, но ей было страшно. И холодно. Так холодно бывает только от страха, когда кажется, что тебе в позвоночник залили жидкий азот. Наконец она смогла из себя выдавить:

— А п-п-почему здесь никого нет?

— Да потому, что вся дневная смена сейчас наверху, в самой гостинице, — предположила Нелли и вдруг радостно воскликнула: — Бинго!

Она вошла в маленькую каморку, похожую на гардеробную, и нашла там одежду для персонала. Выбрав для себя костюм горничной, Нелли быстро переоделась.

— По-моему, серьгу из носа лучше вынуть, — посоветовала ей Эми.

— Да ладно, пусть висит, надо же хоть как-то оживить эту сухую униформу. И потом, красоту ничем не испортишь! Вперед!

Она взяла тележку, затолкала туда свою одежду, а заодно и детей, набросала сверху кучу постельного белья и полотенец, и с маскировкой было покончено.

— А мы знаем, в какой комнате он живет? — донесся из тележки голос Дэна.

— Разумеется, в королевском люксе, где ж еще станет жить это чучело! И тихо там. Тележки не разговаривают.

Лифт поднял их на верхний, семнадцатый этаж. Нелли выкатила тележку в холл и оказалась перед дверью номера 1700, над которым красовалась позолоченная корона. Она смело приложила к замку электронный ключ, замок пискнул, мигнул зеленым глазом, и Нелли вкатила тележку в апартаменты.

— Вот это да! — во весь голос заохала компаньонка. — Вот она, жизнь богатых и знаменитых!

Здесь все было как в настоящем дворце: и драгоценная мебель, которой мог бы позавидовать любой музей, и мягкие пухлые бархатные диваны, и кресла девятнадцатого века, и древний китайский фарфор — все соответствовало самому изысканному и безупречному вкусу.

Нелли нагнулась к тележке, чтобы выпустить оттуда детей, как вдруг услышала у себя за спиной чей-то голос с сильным иностранным акцентом:

— А разве горничным не положено стучать в дверь Его Высочества?

Глава 5

Испугавшись, Нелли ногой затолкала детей обратно в тележку и еле слышно пробормотала:

— А-а-а, простите, я думала, здесь никого нет, я должна оставить свежие полотенца в номере господина Уизарда.

— Милая леди, эти апартаменты предназначены для Его Высочества Великого Герцога Люксембургского, — слегка приподнимая уголки губ, ответил ей господин.