— Так. Получается, что «gateau» — шифр, а «brioche» — не шифр. Но вместе это одно и то же. Правильно? — спросил Дэн.

— Я не знаю, что это означает, но совершенно точно, что это части одного пазла.

— Смотрите, а это что такое? — спросил Дэн, заметив едва различимые буквы, написанные тем же карандашом на полях третьей страницы.

— Может, здесь у нее началась сильная икота: хик-хик…

— Подожди, Дэн, — перебила его Эми. — Смотрите, эти буквы стоят напротив еще какого-то имени — Фиделио Ракко.

— Так это же тот парень с афиши дяди Алистера! Помните? Моцарт играл у этого чувака дома!

Нелли стала дальше переводить текст:

— Здесь говорится, что Фиделио Ракко был богатым купцом и крупным предпринимателем. Моцарт заплатил ему огромную сумму за то, чтобы тот привез ему с Дальнего Востока какой-то супердорогой металл вроде стали. Наннерль обвиняет Ракко в излишней меркантильности, считая, что он до нитки обобрал ее брата, взяв с него слишком много денег и заставив его войти в долги. И как, вы думаете, она его называет?

— Извергом и кровопивцем?

— Нет. Она называет его кузеном!

— Как? Он тоже Кэхилл? — изумленно спросил Дэн.

Эми достала из рюкзака ноутбук:

— Что ж, давайте посмотрим, что мы сможем выгуглить по поводу нашего итальянского родственничка.

Глава 19

Из всех знаменитых Кэхиллов Фиделио Ракко единственный был богачом второго ряда. А может, и четвертого. Гугл что-то о нем слышал, но поставил его ниже автомастерской «Ракко» в Торонто и харчевни «Ракко» во Флоренции, однако чуть-чуть впереди ирландского мясного ресторана «Ракк О'Лэмб Хаус» в Ди Мойне, штат Айова. И хотя он и был крупной шишкой в восемнадцатом веке, но все же слава композитора, которого он довел до долговой ямы, «несколько» его пережила.

Будучи полной посредственностью и не обладая, в отличие от Моцарта, никакими талантами, он все же умудрился построить на свое баснословное состояние Коллеционе ди Ракко — частный музей, где были выставлены разные сокровища и произведения искусства, привезенные им со всего света во время его коммерческих вояжей. Музей сохранился и по сей день, и именно туда Эми с Дэном решили направить свои стопы на следующее утро. Нелли осталась в гостинице с Саладином и целой коллекцией итальянского кошачьего корма. Все-таки еще оставалась надежда, что новый климат и заграница как-то повлияют на аппетит кота, и он прекратит свою голодную забастовку.

Музей находился в доме восемнадцатого века, и это обстоятельство с самого начала стало сводить Дэна с пути истинного.

— Раккохаус, Моцартхаус, — ворчал он всю дорогу, — лучше б уж просто сказали Скукахаус.

Тут Эми потеряла терпение:

— Ну что ты вечно всем недоволен: то ему скучно, это скучно! Если там будет ключ, то, обещаю, тебе будет не до скуки.

— Аминь. Да будет так. Надеюсь, нам не придется долго ждать.

— Мы на верном пути, Дэн. Я чувствую это.

— А я пока чувствую только каналы, — поморщился Дэн. — Господи, кажется, я навсегда застрял в своих носовых проходах.

На самом деле, думала Эми, прогулка по Венеции была прекрасной. От их обшарпанного отеля до Коллеционе ди Ракко было всего минут двадцать пути, и вскоре они подошли к большому старинному палаццо, одного взгляда на который было достаточно, чтобы оценить благосостояние его бывшего владельца.