Он взял карабин поудобнее. Хорошо, что он пошел добровольцем. Да о чем лучшем может желать мужчина, как не о возможности участвовать в очистке Вселенной от этой гадости?

Амплитур медленно приходил в себя; скоро он совсем оправится, но пока придется некоторое время потерпеть враждебное внимание этого двуногого и некоторый физический дискомфорт. Пока от только проводил взглядом уходившего «возрожденного». Помощи ждать неоткуда. Братья где‑то далеко. Как быстро все меняется: только что он взял землянина в плен, а вот сейчас он сам пленный.

Его обманули, и довольно ловко. «Возрожденный» воспользовался тем, что он незнаком с боевой обстановкой. Но землянин слишком заспешил к своей подруге и забыл одну вещь. Он может раскрыть его тайну, посеять сомнения и вражду в их лагере.

– Слушай меня, – голос в ретрансляторе прозвучал вкрадчиво‑обещающе.

– Этот человек – не совсем землянин. Его изменили. Он теперь больше похож на меня.

– Да уж я вижу, – иронически бросил солдат.

– Правда! Его изменили. Сперва это сделали мы, потом кто‑то другой.

Он теперь способен действовать вам на мозги – как я. Он опасен.

– Рассказывай! Мы, люди, все для вас опасные. Ты уже это понял?

Знаешь, я много учил про вас, но мне никогда не говорили, – что вы – такие веселые ребята.

– Ты должен мне верить! – Ох, ну до чего эти двуногие тупые! – Если ты изучал нас, тогда должен знать, что мы никогда не обманываем.

– А может, это тоже обман? Наши специалисты не очень‑то доверяют тому, что эти типы из Узора нам рассказывают. Вот насчет тебя, например, мы многого еще не знаем. Так что, подождем, посмотрим, поизучаем. А если ты хочешь меня восстановить против наших ребят, то придумай что‑нибудь поумнее.

В бессильной ярости Быстрый‑как‑Вздох понял, что как тут ни старайся, тайну «возрожденных» выдать ему так и не удастся.

* * *

Штурмовой отряд Узора захватил командный комплекс целиком, уничтожив или взяв в плен почти всех его защитников. Врачи – сперва земляне, а потом гивистамы – быстро и эффективно исцелили рану Коссинзы. С помощью имплантированного нервно‑мускульного стимулятора она уже через несколько дней могла ходить.

С ней было все иначе, чем с другими. Он мог быть откровенным с Сагио, но такая интимность могла быть только с женщиной. Коссинза не только слушала. Она понимала и сопереживала. Нейда Трондхайм была ему симпатична – но не более того. То, что было между ним и Коссинзой, – намного глубже. С ней он нашел самого себя.

Теперь, когда война ушла на задний план, «возрожденные» могли отдохнуть, подумать о себе; они лучше узнавали друг друга, возникали связи, создавались пары. У них было мною общего, и они естественно тянулись друг к другу.

Их тайна осталась нераскрытой. Тот амплитур, который узнал ее, пытался совершить побег, когда его вели к транспортеру, и какой‑то импульсивный землянин застрелил его до того, как присланный офицер успел вмешаться. Умирая, он молол какую‑то чепуху – на языке слов и мыслей – что‑то насчет угрозы стабильности цивилизации, о которой они не подозревают… Истинное содержание его предсмертной просьбы, вероятно, могло бы быть расшифровано, но никто не удосужился его записать на пленку – под рукой не оказалось магнитофона.

Раньи знал: куда бы судьба не забросила «возрожденных», они должны будут поддерживать контакт друг с другом. Для того, чтобы сообщить о каких‑либо изменениях в их «таланте» – так они стали называть свое качество, отличавшее их от прочих землян; чтобы обеспечить взаимопомощь и взаимное понимание; чтобы выручить остальных обманутых и изувеченных сограждан с Коссуута из их интеллектуального рабства.