– Не слышу радости в ваших голосах, вы, презренный прах под ногами истинно верующих! – начал изгаляться над безоружными уже другой десантник. – Ко мне! Ко мне, узревшие свет истины и жар очищающего пламени святого оружия!

Толпа, порядком измотанная и, видимо, вынужденная заниматься спасением своей жизни уже не первый час, продолжала жаться к тому месту, где стояла до того, не реагируя на вопли малинита. Или просто не понимая их. Сложной для восприятия речь религиозного фанатика делали динамики скафандра марки «Орион». Алекс Вей в свое время наслушался жалоб на данную фирму, заключившую контракт с флотом. Нет, броню, оружие и экзоскелетную систему они делали отлично, но вот их фильтры и устройства связи заставляли всех техников, работающих в зоне досягаемости простых солдат, скрежетать зубами. И проводить свободное время за ремонтом и отлаживанием засбоившего оборудования.

Устав ждать, когда на крики его товарища среагируют, малинит, рядом с которым сейчас толпились захваченные террористами заложники, от бедра выпустил расходящуюся широким веером очередь плазмомета. Если бы она не прошла над головами, то скосила бы не меньше половины безоружных и беззащитных людей, ломанувшихся в сторону от страшного пламени. Кроме града проклятий и просьб о пощаде в десантника прилетел камень, выпущенный каким-то совсем уж отчаявшимся типом. Понятное дело, метательный снаряд, даже попади он в самое уязвимое место десантного костюма – забрало гермошлема, вреда бы не принес. Но булыжник даже и до своей цели долететь не смог, шлепнулся у ног фанатика.

– Ах так! – вскипел истинный сын церкви пророка Малина, поджаривая одного за другим сразу троих безоружных людей. – Вы еще смеете проявлять непокорство, жалкие неверные?! Во имя Господа, я вобью в вас страх перед его верными слугами!

– Черт! – Распрямившись и выругавшись, Алекс постарался абстрагироваться от раздающихся снаружи воплей заживо сгорающих под ударами перегретой плазмы гражданских. Не то чтобы он был совсем уж бесчувственной скотиной… Но за время своей службы пилот видел и слышал много такого, что заставило бы обычного гражданского пиджака бухнуться в обморок и до конца жизни подсесть на транквилизаторы и антидепрессанты. Как назло, кроме разбитых терминалов и разбросанных то тут, то там бумаг, на глаза военному пилоту не попадалось ничего, что более или менее напоминало бы оружие. Не считать же таким несколько закатившихся в угол старомодных деревянных карандашей, хоть и отменно заточенных, но опасных только в ближнем бою. И то только против гражданских целей, не прикрытых даже колониальными бронекомбинезонами минимального – нулевого – класса защиты.

Заворачивающий вправо коридор, открывшийся за второй дверью этой комнаты, вел, как это ни странно, не в кабинет местного начальника, а к вполне хорошо сохранившемуся, несмотря на некоторую захламленность и трещины на стенах, перекрестку. Две двери из трех были раскрыты нараспашку. И одна из них вела как раз туда, куда бывший военный сейчас очень мечтал попасть. В оружейную. Увы, в небольшой комнатке, кроме пустых стеллажей, не нашлось вообще ничего! Видимо, все уже успели выгрести защитники. Выгрести и, судя по тому ужасу, который творился снаружи, бесславно растратить. Ругающийся самыми последними словами пилот вернулся обратно и заглянул в соседнее помещение. Оно, вопреки ожиданиям, оказалось просторным. Очень просторным. Даже массивные тренажеры, занимающие около двадцати квадратных метров, на фоне таких масштабов как-то терялись.

– Спортзал, – мысленно констатировал Алекс, когда понял, куда именно попал.