Все было спланировано прекрасно, но вмешалась погода. И едва высунув нос наружу, все поняли, что погорячились, собираясь выйти в тонкой одежде с короткими рукавами.

– Холодрыга-то!

– И ветер сильный!

– А тучи! Вот-вот дождь пойдет.

– Какой там дождь! Гроза настоящая с минуты на минуту начнется!

На горизонте и впрямь отчетливо виднелись густые черные тучи. Где-то вдали громыхало и угрожающе сверкало.

– Надо поторопиться, если хотим успеть до того, как начнется проливной дождь.

Поднялась суматоха. Все торопились надеть вещи потеплее, чтобы насладиться зрелищем и в то же время не подцепить насморк.

– А я ничего теплого с собой не взяла, – огорчилась Верочка. – Как же быть?

– Возьми мою шаль. Она теплая.

И Оля великодушно протянула Верочке роскошную цветастую шаль. Павловопосадские мастерицы не покладая рук трудились над этой шалью, и получился шедевр. По черному фону шли яркие цветы. Длинные шелковые кисти свисали по краям. Саша невольно залюбовался игрой красок, а вот Верочка почему-то фыркнула.

– Не смотри, что она тонкая, – поняла ее по-своему Оленька. – Материал тут шерсть пополам с шелком, поэтому шаль очень теплая.

Верочка накинула и согласилась:

– Да, и впрямь греет отменно.

– В ней ты точно не замерзнешь. Какой бы ветер ни поднялся.

– Надо же, – вертясь перед зеркалом, произнесла Верочка, – никогда бы не подумала, что надену такое.

– Какое «такое»?

– Ну, старомодное… старушечье.

Если Оля и обиделась на критику своего вкуса, то это не было заметно.

– Эту шаль мне подарила моя подруга, когда-то горячо мной любимая. И как она мне ее подарила, так я ее постоянно и носила. Много лет подряд. Так что, если хочешь, Верочка, забирай шаль себе насовсем. Очень классная вещь.

Но Верочка сказала, что если вещь классная, то пусть Оля ее себе и оставит. И потом еще раз повторила, что никогда бы такое носить не стала, но обстоятельства вынуждают.

– Совсем не подходит к моему стилю. Рыжеволосым скандинавским красавицам такие краски не к лицу.

Что же, в этом с ней Саша был согласен. На Вере было открытое летнее платье, по светло-зеленому тону были разбросаны цитрусы. В тон платью была подобрана и обувь, зелененькие туфельки, украшенные блестящими бусинами. Шаль при всей своей эффектности с этими вещами никак не гармонировала.

Но дальше Верочка сказала фразу, которая ничего, кроме недоумения, вызвать не могла.

– Поведешься с нищебродами, сама такой станешь, – проворчала она.

Замешкавшиеся перед выходом и случайно услышавшие эту фразу Степа с Мариной улыбнулись. Уж они-то лучше других знали, что «нищеброд» тут кто-то совсем другой.

Верочка перехватила их взгляды и улыбки и внезапно обозлилась.

– Чего хари лыбите? – воскликнула она. – Думаете, нищета в кошельках? Она у человека в первую очередь в голове. Как Олька в нищете выросла, копейки считать приучилась да на вещевом рынке тряпьем отовариваться, так и помрет дешевой лохушкой. Никакие деньги, которые Димка теперь ей тащит, нищету у Ольки из головы не выбьют!

Тем не менее шаль Верочка из рук остолбеневшей Оли выхватила и на себя ее напялила. Закутавшись в шаль с головы и до ног, Верочка стала похожа на окуклившуюся бабочку – модницу, которая даже на стадии куколки предпочитает быть усыпанной ярким узором.

Вдоволь насладившись своим отражением и сказав, что для сельской местности сойдет и такое, Верочка выпорхнула на улицу, ничуть не заботясь тем, какое впечатление она оставляет после себя.