— Ах, не знаю, не знаю! — кружась по комнате от избытка чувств, пропела Леля. — Когда он касается моей руки, кажется, я готова потерять сознание!

Признаться, я испугалась. Когда видишь такую сумасшедшую любовь, сразу приходит в голову мысль: «Есть ли у жениха деньги?» «Не наделала бы она глупостей», — это уже была вторая мысль.

Короче, я заволновалась, а вдруг наша Леля влюбилась в кого-нибудь недостойного, вдруг он нищ и не имеет достаточного веса в обществе? Дрожащим голосом я поспешно спросила:

— Надеюсь, у него найдутся средства, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, к которой ты так долго готовилась? Спрашиваю прямо: он купит тебе самолет, яхту и метров двадцать бассейна для ежеутренних заплывов?

— Не знаю! Не знаю! — танцуя, ответила Леля. — Да разве в этом дело? Я и часа прожить без него не могу, а он без меня!

И словно по команде зазвонил ее мобильный.

— Это он! Это он! — возликовала Леля и начала ворковать такие нежности в трубку, что даже мне, видавшей виды, стало неловко.

Я сейчас же пожелала знать, кто он, а еще лучше иметь возможность сделать собственные выводы. Под напором моих дружеских чувств Леля вынуждена была в тот же вечер организовать ужин, куда меня сразу же и пригласила. Событие происходило в ресторане, где я чуть не рухнула на пол, увидев жениха. Достоинство у него было лишь одно — что банкир, в остальном же… маленький, лысенький, брюхатенький…

Нет, он не был точной копией того, кем я была в этом своем страшном сне, с которого, кстати, и начались мои настоящие неприятности. Жених был лучше, гораздо лучше и симпатичней. Пожалуй, я и сама обратила бы на него внимание, будь он немного моложе, но Леля! Наша несравненная Леля! Она так мечтала! Она так готовилась! Так истязала себя!

Нет, теперь она достойна настоящего принца!

Но с другой стороны, где взять принца, когда и наши министры порой перед телекамерой ковыряют в носу, избранник же Лели был достаточно галантен, элегантен, образован, остроумен и невыразимо мил — чего же боле?

Я смирилась. К тому же любовь зла, а то, что Леля счастлива со своим банкиром, не вызывало сомнений. Они так трогательно, так трепетно друг друга любили, что окружающие умилялись и говорили: «О, да, так бывает раз в сто лет».

И теперь Маруся убеждает меня в том, что я завидую Леле?!

Завидую немного, конечно, но совсем не тому, о чем она думает. Я счастлива со своим Евгением, но между нами нет тех тонких чувств, того трепета, которые столь заметны между Лелей и ее банкиром.

Я тут же попыталась все это изложить Марусе, но она возмутилась:

— К черту Лелю с ее любовью! Роза прямо вся нас убьет, если мы опоздаем к Коровину!

— Ах, Коровин! — закричала я, вспомнив, наконец, куда мы собирались.

Да, забыла рассказать! Роза вдруг занялась чтением мыслей и преуспела. Прочитав однажды все мысли Маруси — все три, что у нее были с детства, — Роза заразила монтевизмом и Марусю. И наша Маруся, не зная удержу ни в чем, пустилась во все тяжкие.

Нет ни одной гадалки в Москве, с которой Маруся уже не была бы на «ты». От Альфреда Коровина — новоиспеченной оккультной звезды — ее просто не оттащить. Уже похвастала ему успехами Розы, познакомила ее с Коровиным, и Коровин, хоть он и не специалист по монтевизму, якобы Розу поощрил.

— Сегодня Коровин в своем загородном особняке прямо весь будет являть дискуссию с духами, — рискованно разогнав свой новый «жигуль», просвещала меня Маруся. — И Роза хочет нас удивить. Она собралась покуситься на мысли Коровина. Вот дает наша Розка!

— Посмотрим-посмотрим, дает ли, — отмахнулась я, все еще находясь под впечатлением сна.