Вадим появился в полутемном зале спустя четверть часа. Посмотрел на отрешенно-мрачное лицо друга, присел рядом на скамейку.

— Она призналась? — очнулся Стас.

— Ты кому-нибудь, кроме меня, рассказывал о своих открытиях? — ответил Вадим вопросом на вопрос.

— Никому, тебе первому. А что это ты намекнул, что эти… дамы следят и за Кешей?

— Это не намек, истинная правда. Вы меня до инфаркта доведете своими признаниями. С ним тоже приключилась странная история.

— Где, когда?

— На Луне, во время последней экспедиции. Потом расскажу. Однако у меня складывается такое впечатление, что вы оба стали нежелательными свидетелями каких-то происшествий, о которых никто не должен знать.

— Поэтому за нами и началась слежка?

— Правильно соображаешь.

— Почему же нас просто не…

— Не ликвидируют, ты хочешь сказать? Может быть, потому, что не уверены, помните вы, что видели, или нет. А может, и по другой причине, не суть важно. Главное, что всем нам грозит нешуточная опасность.

— Но я ничего такого сверхвыдающегося не наблюдал… — Стас осекся, вспомнив встречу на мосту с двумя незнакомцами в необычного покроя плащах.

— Что? — заинтересовался внимательный Вадим.

— Понимаешь… возможно, с этого все и началось. — Панов коротко рассказал другу историю с незнакомцами, посмотрел на него с надеждой. — Ты мне веришь?

— Верю всякому зверю, а ежу погожу, — усмехнулся Вадим. — Ясно одно: что-то вокруг происходит, мы в центре событий, а понять ничего не можем. Надо искать того, кто все нам объяснит.

— Кого?

— Не знаю. Давай думать.

— Она что-нибудь сказала? На кого работает? Может, на ФСБ?

— Она не сказала ничего, хотя в запале проговорила интересную фразу о «контроле реальности». Могу с уверенностью сказать, что ни на ФСБ, ни на милицию она не работает.

— Что означает: «контроль реальности»?

— Спроси что-нибудь полегче.

— Бред какой-то!

— Не бред, наверное, раз она сразу замолчала и попыталась меня убить.

— Что ты с ней сделал?

— Ничего, связал.

— Что будем делать дальше? Ждать, когда приедут твои ребята?

— Я никого не вызывал. Теперь, наверное, придется. Да и в милицию не мешало бы сообщить. Хотя нет, не тот уровень.

— У тебя же остались связи в твоей бывшей конторе.

— Правильно, и я об этом подумал. С полковником Фадеевым мы были в хороших отношениях, он меня выслушает, хотя не гарантирую, что поможет.

Взгляд Станислава зацепился за длинный белый транспарант на стене спортзала с рекламой кроссовок «Найк». Он кивнул на транспарант с бледной улыбкой:

— Давно здесь висит это полотнище?

— Давно, с полгода. А что?

— Мне почему-то помнится, что вместо него болтался пожухлый плакат с надписью: «Привет участникам соревнований». Смешно? Может, у меня действительно крыша поехала?

— Тогда она поехала и у меня, — вздохнул Вадим, вставая. — Посиди, я посмотрю, не освободилась ли наша пленница, и поедем.