— Выходит, они контролируют и вашу деятельность, и деятельность «волков»? Неужели они такие всесильные?

— Да, их власть велика, хотя есть контроль и над ними.

— Метакон? Ты же говорила, что это миф.

Диана подала Вадиму на подносе чашку с дымящимся ароматным напитком, сливки, сахар, села напротив, закинув ногу на ногу. Она была так мила и желанна, что у него защемило сердце.

— Метакон не миф. Хотя сведений о нем у нас почти нет. Если СТАБС рекрутирует своих наемников в рядах людей и других живых существ, то Метакон использует более сложные системы анализа и обработки информации.

— Какие, если не секрет?

— Схема работы СТАБСа мало отличается от нашей. Наблюдатели ищут проблему, эксперты ее анализируют, руководители на основе экспертного заключения принимают решение, операторы исполняют это решение. Метакон же имеет аналитические решающие комплексы, сложные биосистемы, адекватно реагирующие на любые изменения регулюмов.

— Ты хочешь сказать, им руководят не люди?

— В том числе и не люди, негуман-системы. Их лозунг: только высочайшая сложность мира, разнообразие форм взаимодействий, стохастических отношений обеспечивают ему устойчивость и разнообразие форм жизни.

— Ты говоришь так, будто сама являешься сотрудником Метакона.

— Ну что ты, — улыбнулась девушка, — мой уровень намного ниже. Я всего лишь врач, медработник Равновесия. Но даже мне известно, что наш Регулюм не реализует всего диапазона сложности Мироздания. Основа его — трехмерный континуум с наплывами четырехмерия.

— А это правда, что звезды, энергобазы регулюмов, светят не по причине происходящих в них ядерных реакций?

— Во всяком случае, не все. В нашем Солнце идет превращение водорода в гелий и при этом — поглощение ядром нейтрино, что дает дополнительный источник энергии.

— Но ведь нейтрино — нечто неуловимое… я читал, что эти частицы свободно пронизывают планеты и звезды…

— В принципе все верно, однако если через тело человека каждую секунду проходит десять триллионов нейтрино, то сколько их пронизывает Солнце? Какая-то часть поглощается.

Вадим допил кофе, поставил чашку на поднос.

— Спасибо, вкусно готовишь. Конечно, я не физик и всего не понимаю, но и того, что узнал, вполне хватит для помешательства. Вы перевернули все мои представления о Вселенной. Так спокойно жил, все было прочно, устойчиво, стабильно, а оказывается — никакой стабильности! Все зыбко, изменчиво, неустойчиво…

— Привыкай.

— Скажи, пожалуйста, а выйти за наш Регулюм можно? Вы не пробовали?

Диана качнула головой.

— Равновесникам это недоступно. Думаю, что даже абсолютники в большинстве своем не в состоянии выйти за пределы Регулюма, хотя они и владеют волхварем.

— Чем-чем?

— Слово «волхварь» имеет еще одно значение — преодоление или умение. По сути это метод квантового просачивания сквозь потенциальный барьер — пространство, отделяющее слои Регулюма. У других народов мира он называется иначе: тхабс, тахаба-хааба, габриск и тому подобное.

Вадим пристально посмотрел в глаза Дианы, на дне которых искрилась легкая ирония.