— Ужасно, — прошептал Джошуа. И это касалось не только Джеда. Это касалось также и ее. Смешно, но он, закоренелый плейбой, не знал, как себя с ней вести. — Что ты хочешь делать сегодня вечером?

Голос его был странно напряженным. Джошуа чувствовал себя школьником на первом свидании. Перед ее отъездом он просмотрел несколько газет, в которых рекомендовались лучшие пятизвездочные рестораны и шоу, но не купил билеты, не заказал столик — и все из-за неловкой детской робости.

— Давай закажем пиццу в отель, - сказала она, зарываясь носом в букет, — и посмотрим кино в твоем номере.

— Гм... — Джошуа смутился. — Я забронировал тебе отдельный номер. Я не думал... — Невероятно, но он покраснел, он чувствовал это. Она засмеялась, запрокинув голову.

— Ты прав, Джошуа, тебе придется ухаживать за мной. Я не такая, как другие девушки.

— Да, не такая, — уныло подтвердил он. — Никто до тебя так серьезно не произносил слово «ухаживать».

— Да, я хочу, чтобы за мной ухаживали. И не собираюсь бросаться в омут с головой.

Настала его очередь рассмеяться — и приказать маленькому чертику, сидевшему у него на плече, перестать нашептывать ему о том, чтобы он поскорее снял с нее джинсы.

В этот вечер они сидели в его номере, расположившись на кровати, ели пиццу и смотрели фильмы, и это напомнило ему вечер, проведенный с ней в домике на острове.

Забавно и смешно. Но вместе с тем уютно.

В одиннадцать часов она поцеловала его, прощаясь на ночь, и губы ее были нежными и многообещающими. А затем ушла в свой номер.

На следующее утро они вместе пошли в магазин. Он хотел купить Джеду плюшевого мишку, но Денни, округлив глаза, сказала, что семилетние мальчики не играют в такие игрушки.

Его это даже порадовало, и он стал приглядываться к дистанционно управляемым автомобилям, футбольным мячам, скейтбордам и видеоиграм. Он хотел купить все, но Денни, спокойно ведя его среди нагромождения игрушек, велела выбрать лишь одну.

Когда они приехали к дому Джеда, Джошуа держал в руках один игрушечный автомобиль, хотя тайно желал прятать за своей спиной целую коробку игрушек.

Это был обычный дом на обычной улице — ухоженный, опрятный, любимый. За невысоким забором сквозь листья старого клена были видны сложенные бревна. У одной стены дома стоял велосипед. На аккуратно подстриженной травке лежал бейсбольный мяч.

И Джошуа неожиданно понравилось, что сын его живет в такой простой семье, такой простой жизнью. Совсем другой, нежели та, которую дал бы ребенку он сам, если бы оставил его у себя.

Но в этой жизни интересы ребенка явно стояли на первом месте.

Джошуа никогда не испытывал такого страха, какой охватил его, когда позвонил в дверь. Внутри залаяла собака. Золотистый ретривер, бурно радуясь, первым приветствовал их. Приятная женщина лет за тридцать, с рыжими волосами и теплыми зелеными глазами, вышла к ним навстречу. За ней стоял ее муж, румяный, как яблочный пирог, — это он строил бревенчатый дом и дотемна играл с его сыном в бейсбол.

А затем в мире наступила тишина.

К ним выбежал Джед — энергичный и веселый. Джошуа уже видел фотографию сына, но все равно не сумел справиться с охватившим его восторгом. Мальчик, казалось, излучал энергию — яркую и чистую, как солнечные лучи. Этот крепкий ребенок с золотисто-каштановыми волосами и озорными зелеными глазами вел себя уверенно и свободно. Так может вести себя лишь ребенок, который окружен любовью.

Джед резко остановился, потрепал собаку за уши и с интересом взглянул на Джошуа.

— Вы похожи на меня, — решил он. — А на фото вроде бы не очень. Мама, можно я принесу лягушку?

До этого момента жизнь казалась Джошуа осколками мозаики.

Но после этих слов — мама, можно я принесу лягушку — и неожиданного смеха, который рассеял напряжение, кусочки мозаики сложились в полную картину.