Эти заявления покоя мне не приносят. Что, если эти вельможи, искушенные в вопросах власти, ударят мне в спину? Перед таким соблазном не всякий устоит… Хотя, быть может, они надеются, что гибель царя на поле брани развяжет им руки?

Взгляд мой снова устремляется к Сатье. Боги, как она красива, изящна и пленительна! Почувствовав, что я на нее смотрю, девушка одаривает меня улыбкой, но пальцы ее ни на мгновение не отрываются от струн.

Благословенный миг, момент взаимопонимания… Встать с трона, подойти и рассказать, насколько я ею очарован! Но я – царь, и такого рода фантазии для меня запретны.

С другой стороны, вид прелестной арфистки напоминает мне о долге и требованиях народа – править вместе с великой царской супругой.

Сатья, моя царица…

У меня два главных повода для тревоги: война и ее согласие. Война, с которой я, возможно, не вернусь живым; согласие девушки, которая вовсе не обязана им меня удостаивать. Я мечтаю взять ее в жены, хотя даже не слышал звука ее голоса.

Женский оркестр удаляется. Близится конец пира, и, по моим ощущениям, время пролетело даже слишком быстро. Последние моменты радости, прежде чем армия выступит на север. Сегодня вечером нам хочется верить, что Египет непобедим.

Я встаю, и разговоры моментально обрываются. Увижу ли я снова эти застывшие лица, на которых читается внезапное осознание: мир и процветание страны под угрозой?

В саду гости тоже не задерживаются, хотя обычно именно там, перебрасываясь шутками и колкостями, они осушают последние кубки. Ухажеры обхаживают кокеток, умники навевают зевоту на своих слушателей, честолюбцы пытаются завести полезные связи… Сегодняшний вечер к легкомысленным развлечениям такого рода не располагает.

Засыпая, я слышу отголоски арфы, и Сатья мне улыбается…

16

Это не первая моя поездка на корабле в Мемфис, крупный торговый центр страны и древнюю столицу великих пирамид. Множество раз я имел возможность полюбоваться колоссальными монументами, которые возвели наши предки в своем стремлении победить смерть и превратить время в вечность. Пирамида – символ Осириса, убитого и возродившегося к жизни благодаря магии Исиды. Я провел много дней в Доме Жизни при храме Птаха, бога-покровителя ремесленников, за изучением текстов той отдаленной эпохи, когда великие провидцы Города Солнца создавали свои «заклинания силы».

В этот раз я возглавляю военную флотилию, перевозящую сотни солдат. По берегам удивленные и встревоженные крестьяне смотрят, как мы проплываем мимо. Погода нам благоприятствует, команды на судах бывалые, так что на дорогу от Фив к Мемфису уходит тринадцать дней, с учетом стоянок, когда приходится пополнять запасы свежих продуктов. Стоянка – время отдыха для профессиональных вояк и молодых рекрутов, время размышления для меня, моих приближенных и генералов. Мы внимательно изучаем карты, и я выслушиваю мнения тех и этих, часто противоречивые. Только неистовому Джехути не терпится обрушиться на врага; его сослуживцы опасаются ловушек и ратуют за осторожность.

Тьянуни получает донесение от своих сирийских шпионов: в Мегиддо прибыли новые сторонники правителя Кадеша. Там же собираются и военные силы его союзников, уверенных, что без труда сломят нашу защиту и завладеют богатствами. Никогда еще не доводилось египтянам столкнуться с такой разноликой массой противника. Кто устоит перед этой мощью?

Начальник мемфисского арсенала встречает меня на пристани и заверяет, что снаряжение для солдат готово. В сопровождении своего командного состава я осматриваю бессчетные пращи, копья, дротики, кинжалы, секиры, стрелы, колчаны и щиты. Старший кузнец с гордостью преподносит мне бронзовый шлем и доспехи, состоящие из подвижных бронзовых чешуек, какие носят командиры высшего звена. Мои – с усиленной защитой и при этом не очень тяжелы.