Она подняла голову и печально сказала:

— Ты прав, Нехо, я не могу открыто разорвать с ним отношения. Но надо выиграть время, и, когда Мена будет в безопасности, я придумаю, как отделаться от неугодного мужа.

В эту минуту на террасу прибежал мальчик-нубиец и доложил, что колесница Радамеса остановилась у портала.

— Добро пожаловать. Проведи его сюда, — отвечала Смарагда таким веселым тоном, что я поразился способности этой женщины к притворству.

Быстро спрятав изумрудный убор под цветами и кликнув служанку, девушка протянула ей корзину и сказала:

— Поставь эти цветы в другое место: их сильный запах беспокоит меня.

Когда невольница ушла, Смарагда шепнула мне:

— Если ты мне друг, ни слова о моей любви к другому.

Она откинулась на спинку кресла и, взяв с блюда, стоявшего на столе, кисточку винограда, принялась кушать его с равнодушным видом. Вошел Радамес с сияющим лицом в сопровождении двух невольников, которые несли большие корзины. Сбросив на руки слуги свой шлем и плащ, он подошел к Смарагде и опустился на колени.

— Дорогая моя, — сказал он, обняв ее за талию и целуя руку, — твой брат благословляет нашу любовь и дает мне право быть твоим покровителем.

Он сделал знак своим невольникам приблизиться и поставить корзины у ног молодой девушки.

— Прими эти безделушки, которые, надеюсь, будешь иногда носить.

Смарагда, бледная, но с улыбкой на губах, наклонилась над корзинами, где были уложены дорогие ткани, золотые уборы и изящные флаконы с духами и притираниями. Затем Радамес вынул из-за пояса кошелек, бросил его хозяйским невольникам и надел золотую тесьму на шею старой няни.

Подали вино, мы выпили за здоровье жениха и невесты. Радамес сел возле своей будущей супруги и произнес:

— Я узнал о несчастье твоего брата и считаю своим долгом сделать все, что можно, для его спасения. Пусть Нехо, который знает, где он скрывается, скажет свое мнение.

Я изложил, насколько мог короче, придуманный мною план. Радамес одобрительно кивнул головой.

— Да, это самое лучшее, что можно придумать, — заметил он. — Караваны отправляются каждый день по всем направлениям. Кому же придет в голову искать его между ними? За границей Египта он будет в безопасности.

Смарагда слушала нас озабоченная и нахмурившаяся.

— Слушай, Нехо, вот что еще нужно сделать. Я прикажу нагрузить десять верблюдов золотом, дорогой посудой и разными необходимыми вещами. Старый раб поведет их. Устрой так, чтоб эти верблюды присоединились к каравану, не возбудив подозрений. Я не могу перенести мысли, что мой бедный Мена будет жить в изгнании, лишенный всяких средств.

— Это легко устроить, — отвечал я, — после обеда я пришлю сюда верного человека, который проведет верблюдов на сборное место каравана.

Яркая краска покрыла щеки Радамеса, и брови его нахмурились.

Алчность и скупость возничего фараона ни для кого не были тайной, и я понял, что ему сильно не хотелось расставаться с частью приданого своей невесты.

— Позволь мне заметить, — начал он, тщетно стараясь сохранить нежный и почтительный тон, — что ты распоряжаешься вещами, о ценности которых не имеешь понятия. Знаешь ли ты, сколько стоят десять верблюдов, нагруженных сокровищами? Конечно, время от времени мы можем посылать помощь твоему брату, но не отдавать же ему целое состояние.