— Познакомьтесь, Сергей Сергеевич, — улыбнулась Света, — это Никита Ветров, самый близкий для меня человек.

Великан встал и посмотрел на Никиту с высоты, но не свысока.

— Очень приятно, — произнес он густым басом, но с дружелюбной улыбкой. — Баринов.

Никитину ручонку лапа Сергея Сергеевича пожала аккуратно и без претензий на расплющивание. Никаких татуировок и шрамов на ней, конечно, не было, но это была вовсе не мягкая интеллигентская ладошка, привыкшая держаться лишь за авторучку.

— Присаживайтесь, — сказала Светка мужчинам и указала Никите на третье кресло. Ветров уселся.

— Никита, — очень серьезным и официальным тоном объявила Булочка. — Сергей Сергеевич Баринов — крупный ученый, доктор биологических наук, профессор, директор Центра трансцендентных методов обучения, сокращенно — ЦТМО. Я правильно назвала?

— Совершенно точно! — улыбнулся профессор.

— Так вот, если помнишь, Никита, зимой мы с тобой обнаружили тайник с немецкими документами. Такие красные папки, которые лежали в стальном ящике. Не забыл?

— Ну, я вообще-то видел только ящик… — замялся Никита. — Про эти папки было написано в повести генерала Белкина. А они что, сохранились?

— Да. Сохранились, и, можно сказать, в первозданном виде, — ответила Светка. — А потому вызвали большой интерес у профессора Баринова.

— Но ведь насколько я помню, — заметил Никита, — они были зашифрованы каким-то специальным шифром, который знала только эта самая эсэсовка. По крайней мере, так было написано у Белкина. Их кто-то смог расшифровать? Там ведь говорилось, что, кроме этой гауптштурмфюрерши, никто не сумел бы этого сделать.

— В то время — безусловно! — подтвердил Баринов. — Но сейчас, в век компьютеров, нам понадобилось совсем немного времени для того, чтобы разобраться в их содержании. И после того, как мы расшифровали папки, оказалось, что они содержат весьма интересные сведения.

— Полувековой давности? — удивился Никита.

— Представьте себе! — улыбнулся профессор. — Оказывается, 55 лет назад были сделаны очень важные открытия в той области, куда мы вторгаемся только сейчас…

— Этой самой Ханнелорой, что ли? Фон… — Ветров уже запамятовал сложную фамилию немки.

— Фон Гуммельсбах, — подсказал Баринов. — По досье РСХА она числится как Штейнгель, по мужу. А задание на объекте «Лора», точнее «Lore», названном так в ее честь, она выполняла под девичьей фамилией.

— Извините, — осторожно спросил Никита, — вы что, имели возможность ее досье поглядеть? Насколько я знаю, их не так-то просто получить для просмотра…

— Тем не менее я их получил, — улыбнулся профессор. — Наверно, у вас уже сформировался главный вопрос: чем студент второго курса Никита Ветров мог заинтересовать ЦТМО?

— Вы не ошиблись, — кивнул Никита. — Тем более что ко всему, что именуется «трансцендентным», я отношусь скептически.

— Скептицизм — очень похвальное свойство, — одобрил профессор. — Позвольте, однако, заметить, что наименование учреждения может в некоторых случаях не совсем соответствовать содержанию его деятельности.