— Что за чушь?!

— Это не чушь, ты абсолютно ничего не смыслишь в клановых интригах и играх! — не выдержал Вяземский. — Это как паутина, только задень одну ниточку и она потянет за собой другие.

— У Герцена не те козыри, чтобы воевать с Бартыновым.

— Герцену и не надо с ним воевать. Все наши доводы и улики он не примет. Скажет, что мы просто хотим убрать его самого. Вот и все. Нам не надо в это залезать — только хуже себе сделаем. Лучше уедем, тихо-мирно, и никто нас не кинется.

— Нет, я останусь!

— Ты что, умереть хочешь? Бартынов не остановится ни перед чем.

— Я докажу, что Никиту убил не я, а Герцен!

— Лучшие сыскари не смогли!

— Не смогли — потому что косвенные улики показали на меня. Зачем искать дальше? Но ведь я знаю, что это сделал не я. Поэтому и найду его!

— И вновь ты споришь со мной… Ох!

Отец вновь схватился за грудь.

— Тебе плохо?

— Колит сердце. Это от нервов. Никогда так не нервничал, даже когда на прием к Его Величеству Императору ходил, так не переживал. Ничего, все хорошо, выпью лекарств, отпустит.

— Отец, эта просьба покажется слегка страной для тебя, но я прошу показаться тебе Стахановой.

— Это еще зачем? Из-за сердца? Не переживай, пустяк.

— В башне, помнишь, мы с тобой… слегка повздорили.

— Повздорили?! — усмехнулся отец. — Подрались — это правильней будет сказать.

— Верно. И я невольно воспользовался атрибутом.

Повисла пауза.

— Я знаю, — наконец ответил Вяземский.

— У тебя остался след на груди?

— К чему ты все эти вопросы ведешь? Я тебя не понимаю.

— К тому, что твое здоровье надо проверить.

— Без твоих советов разберусь. Пошли, мы уже приехали.

— Отец, у меня есть еще одна просьба.

— Какая?

Вяземский глянул на меня.

— Я прошу не мешать мне в расследовании.

— Да чего тебе это расследование?! — не вытерпел отец. — Я же сказал, что мы…

— Ты можешь бежать, если тебе будет так угодно. Я — остаюсь. И я выполню то, что обещал. Прошу лишь об одном — просто не мешай мне и не суй палки в колеса. Просто обещай мне это.

— Хорошо, — хмуро ответил он. — Но знай, мы все равно отсюда уедем. Сегодня и завтра мне понадобятся на то, чтобы оформить все необходимые документы и собрать деньги для подушки безопасности. Потом ты едешь вместе с нами.

— Неужели ты готов все бросить? Свое имение? Свою работу? И всю оставшуюся жизнь прозябать где-то на окраине, боясь агентов Бартынова?

Отец ничего не ответил, махнул лишь рукой, мол, без тебя разберусь. И вышел из машины.

Я же продолжал сидеть внутри, погруженный в думы. Потом, когда отец отошел от машины на пару шлагов, я бросил водителю:

— Поехали!

И машина рванула вперед.

— Эй! — раздался позади крик Вяземского. — Куда ты? Выбрось эту дурь из головы!

Нет, это была не дурь. Герцен затеял игру по-взрослому, значит играть будем соответствующим образом.

Но сейчас я ехал не к Герцену. Я мчал к Агнете. Не ради встречи — хотя и это хотелось тоже, — но для важного дела.

Машина остановилась возле знакомого дома. Именно отсюда меня и похитили отцовские бойцы, прямо из кровати вытащили.