На горизонте показалось что-то серое, похожее на полоску материи, окаймляющую землю.

— Барьер! Барьер!

Я вглядывался вдаль и никак не мог понять где же этот самый Барьер.

Горизонт все так же был недосягаем, а серая полоса росла, медленно, нехотя, но росла.

На западе горизонта проступило несколько гигантских холмов правильной формы. А за ними что-то такое, непонятное, призрачное, и в то же время величественное, гигантское.

До рези в глазах я смотрел туда, еще не в силах своим разумом осознать всю необъятность постройки. И лишь когда стоящий рядом курносый парнишка уже в который раз прошептал: «Барьер!» я наконец увидел.

Это была постройка, сделанная великанами. Именно великанами, потому что как могли ее построить обычные люди у меня не было ни малейшего представления. От одного только ее величия у меня захватило дух. Какая огромная! Стена! СТЕНА!

Казалось, она упирается в самое небо. Величественная. Угрюмая. Вечная.

Выложенная из массивных, размером с наш вагон, блоков, притертых друг к другу так плотно, что и лезвие не пройдет, она была тут, казалось, вечность. Как? Как такое возможно? По сравнению с ней пирамиды Египта просто детская шалость.

Стена распростерлась от края до края, ровная, как пульс мертвеца.

У северной части, там, где располагалась деревня, была сооружённая смотровая башня. У противоположной, южной — еще одна. Я пригляделся и увидел в бойницах и на самой стене людей — они были крохотными как муравьи. Мелкие суетящиеся букашки.

Основание Барьера тоже представляло интерес. Здесь были проделаны гигантские земляные работы. Целые холмы выросли вдоль стены, образованные от грунта, который вырыли для возведения фундамента. У подножия холмов стояли домики.

Мы въехали в так называемую Барьерную область и поезд замедлил ход.

Первое, что бросилось в глаза — беднота. Тут она была повсюду. Домики подпирали друг друга, покосившиеся, осунувшиеся, серые, словно лица узников концлагеря. Тесные улочки, грязные, зловонные. И такие же люди, снующие по ним. Все в рванье, босиком. Многие — инвалиды и изувеченные. Некоторые — уроды, с поплывшими лицами и собачьими мордами, с длинными до самой земли обезьяньими руками и изогнутыми в колесо спинами. Кто на каталках, кто на костылях.

Среди жителей попадались и солдаты. Эти разительно отличались от местных. Добрая новая одежда, круглые лица, не затравленный взгляд.

Мне стало не по себе. Вспомнился дом, его интерьер, богатый стол, изыски. Стало стыдно от этих воспоминаний.

Барьерная область, как оказалось, была весьма большой, едва ли не больше столицы. Мы ехали еще долго, когда добрались до конечной станции, где должна была быть выгрузка.

Прибыли мы лишь под вечер. Уставшие, голодные, с трудом вылезли из вагона. Мокрые от жуткой духоты, начали быстро подмерзать на вечерней прохладе и сквозняке. Но в помещения гнать нас не спешили. Разбили по группам и долго сверяли списки — все ли приехали, нет ли дезертиров?

Я озяб, продрог, но едва ли этого замечал — все смотрел на Барьер, высившийся с одной стороны исполинским мегалитическим сооружением. Он не давал мне покоя, поднимая из глубин души какие-то странные ощущения. Не страха, не удивления, но чего-то, что стоит за этим. Наверное, благоговейного трепета, словно я вдруг увидел перед собой настоящего Бога.

От Барьера шла какая-то магическая составляющая и ровный фон. Я почувствовал его не сразу, но едва он коснулся меня своей холодной невидимой рукой, то уже не отпускал. Магия текла тут иначе, создавая завихрения, притягиваясь к исполинскому сооружению словно поток метеоритов к огромной планете.

Я попытался прощупать магический фон Барьера, но внезапно наткнулся на серую холодную стену. Защита. Да такая, что пробить ее не удастся даже самому опытному магу. И десятерым магам.