Он успел схватиться за край двери, когда блондин уже начал закрывать ее за собой. Тот обернулся и окинул Юрия холодным взглядом, но говорить ничего не стал.

– Извините, – сказал Юрий. – Благодарю вас.

Блондин немедленно потерял к нему всякий интерес, сосредоточившись на том, чтобы не упустить Школьникова – во всяком случае, Юрию так показалось. В противном случае было бы трудно объяснить повышенный интерес этого гражданина к широкой спине Владислава Андреевича: он не сводил с нее глаз, словно ждал, что она вот-вот исчезнет, и боялся пропустить этот момент.

А, будь что будет, решил Юрий и, обогнав своих попутчиков, первым подошел к дверям лифта и нажал кнопку вызова. Где-то наверху – судя по звуку, довольно высоко – включился электромотор.

– Вам на какой? – спросил он, обращаясь к Школьникову и старательно делая вид, что вообще не замечает блондина и его правой руки, которая упорно пряталась под пиджаком. – Лично мне на шестнадцатый.

Шестнадцатый этаж был последним. Юрий не знал, по скольку квартир находится на каждом этаже, но, судя по номеру, жилище Школьникова было гораздо ниже – этаже этак на пятом, на шестом.

– Седьмой, – глядя мимо Юрия равнодушным взглядом, обронил Школьников.

Блондин молчал, но его тонкий, как шрам, рот едва заметно шевельнулся. Юрий понял, что сухопарый профессионал борется с желанием предложить ему поехать либо следующим рейсом, либо этим, но одному, без попутчиков. Принятое им решение промолчать было, пожалуй, самым разумным: на его месте Юрий и сам постарался бы не привлекать к своей персоне внимания.

«Только бы он не оказался психом, – подумал Юрий, вежливо пропуская попутчиков в кабину подошедшего лифта. – А то пальнет без предупреждения прямо в кабине, чтобы избавиться от свидетеля, и привет в шляпу…»

Он вспомнил увиденный еще в детстве старый французский боевик с Бельмондо в главной роли. Там орудовал один носатый грабитель банков и ювелирных магазинов, который убивал всех, кто подворачивался ему под руку во время налета, включая собственных помощников. Фильм запомнился Юрию именно потому, что тогда в первый раз его поразила бесчеловечная простота такого подхода к делу: не хочешь, чтобы тебя опознали, – не оставляй свидетелей. Достаточно хорошенько прицелиться и спустить курок, чтобы твои проблемы разрешились раз и навсегда…

– Значит, говорите, седьмой, – дружелюбно пробормотал он, нажимая кнопку. Створки двери сошлись с негромким стуком, и лифт плавно начал подниматься. Судя по ощущениям, подъем был скоростным, и Юрий решил не тянуть резину. Если он вообще собирался поговорить со Школьниковым, то лучшего времени и места могло просто не оказаться. А блондин… Ну что же блондин? Если он тут ни при чем, то не станет вмешиваться, а если у него в этом деле есть какая-то своя роль, то ему придется как-то себя проявить. Главное – не пропустить момент, когда он решит это сделать, и не дать ему возможности воспользоваться пистолетом. А держать ситуацию под контролем проще всего в таком вот замкнутом пространстве, где противнику некуда отступать и где ты в любой момент можешь до него дотянуться.

– Владислав Андреевич, – сказал Юрий как можно более естественно, – мне необходимо с вами поговорить. Это касается ночного происшествия в вашем охотничьем домике. Знаете, у меня почему-то сложилось впечатление, что вы имеете к нему самое прямое отношение.

Школьников медленно, как-то заторможенно повернул к нему широкое бульдожье лицо. Глаза у него были пустыми, обращенными внутрь, словно Владислав Андреевич целиком углубился в обдумывание какой-то сложной проблемы и никак не мог понять, кто и с какой целью вмешался в этот важный процесс.

Зато блондин отреагировал сразу.