— Зеленая? — Молдер принялся перебирать рубашки. — Сейчас найдем!

Он чувствовал, что его поведение весьма смахивает на сюсюканье, но как, скажите, вести себя с человеком, чей ай-кью не превышает семидесяти?..

— Привет, Роланд! — сказала Скалли. — Миссис Стоуди, можно вас на секундочку?

Женщины удалились.

Молдер наконец отыскал рубашку нужного цвета.

— Вот эту зеленую? Прошу! — Он подал рубашку Фуллеру, чувствуя себя полным идиотом. — Значит, тебе нравится работа в институте, да, Роланд?

— Угу. — Роланд принялся расстегивать пуговицы на куртке.

— Я слышал, ты хорошо там работаешь. — Молдер поежился от нелепости прозвучавшей фразы. — А ты помнишь, как получил эту работу?

Роланд снял куртку и остался в белой футболке, сквозь которую рельефно проступили мышцы.

«А ведь он вполне мог справиться с Китсом», — подумал Молдер.

— Человек поговорил с миссис Стоуди.

Молдер насторожился и сделал все, чтобы его настороженность не вырвалась наружу.

— Что за человек? — Вопрос прозвучал мягко и ненавязчиво.

«Не исключено, что я и вправду кретин, — подумал Молдер. — Возможно, Скалли права, и этот парень ни в жизнь не сумеет оценив интонацию заданного вопроса… Все возможно. Но осторожность еще никогда никого не подводила…»

Роланд натянул зеленую рубашку и сказал:

— Доктор Грейбл.

— А доктор Грейбл хорошо с тобой обращался? — продолжал корчить идиота Молдер.

— Угу. — Роланд принялся застегивать пуговицы на рубашке, неторопливо и безмятежно. От его начального беспокойства не осталось и следа.

«Ну как его расшевелить?!» — подумал Молдер. И решился на прямой вопрос:

— В последний раз ты с доктором Грейблом когда говорил?

Роланд молча застегивал пуговицы.

— На прошлой неделе? Позавчера?

Роланд застегнул последнюю пуговицу и равнодушно сказал:

— Доктор Грейбл умер.

— Извини, пожалуйста! — Молдер чуть головой не замотал от стыда за себя.

А Роланд сел на кровать и с прежним равнодушием, не глядя на гостя, произнес:

— Люди умирают. Исчезают. Уходят. И обратно возвращаться не должны.

— Что ты имеешь в виду? — Молдер слегка опешил.

Фуллер не ответил: его внимание привлекли обои на стене.

И больше Молдер — как ни старался — ничего от него не добился. Обои для Роланда Фуллера были куда важнее как умерших, так и живых людей.

Трейси подметала столовую и думала о Роланде. И о тех двух людях, что опять пришли в дом. Из-за них вчера Роланду стало плохо. А значит, это плохие люди. Вот миссис Стоуди — хороший человек, из-за нее никому не бывает плохо. Она научила Трейси подметать полы и мыть посуду. А Роланда научила клеить звездочки и рисовать. Правда, это случилось давно, когда миссис Стоуди была совсем молодой, а Роланд и Трейси были мальчиком и девочкой. Но хуже с тех пор миссис Стоуди не стала. Миссис Абрахам, которая готовит обеды, как-то сказала, что Стоуди, дура, променяла семью на своих нынешних детишек. Она сказала это так, будто миссис Стоуди сделала плохо. Но Трейси ей не поверила. Не может быть, чтобы миссис Стоуди променяла семью. Если бы у Трейси была семья, она бы ее ни некого не променяла. Разве лишь на Роланда. Потому что Роланд хороший. Он никогда не делает Трейси больно. Зато дарит ей все свои рисунки со звездочками. Миссис Стоуди говорит, что он добрый…

В коридоре послышались голоса, и в столовую вошли миссис Стоуди и вчерашняя плохая женщина.