Изменить размер шрифта - +

Стремительная струя воды смахнула ее в черные теснины канализации.

Кровь и нечистоты стоят друг друга. Как много лишней грязи в людях! Отвратительной… дурно пахнущей…

Доктор Ллойд сунул руки под кран, и вода окрасилась розовым.

… — Ну, как вы себя чувствуете? — спросила, входя, сестра Уэйт.

Мисс Холл слабо улыбнулась.

— Что вы сейчас покупаете?

— О, я уже все купила…

— Все купить невозможно.

— Все, что хотела…

— Скажу вам как женщина женщине — это тоже невозможно.

— Наверное… Но я буквально засыпаю. Где же доктор?

— Мне очень жаль, мисс Холл, но я сама не могу понять, он уже должен быть здесь. Я подготовила следующего пациента…

Именно возле этого следующего, в операционной, на дверях которой стояла крупно написанная белой краской цифра 3, и находился сейчас доктор Ллойд. Косметические операции хирурги проводят в одиночку, поскольку ничего особо опасного в них нет; сложное есть, а опасного — нет, все с поверхности, все безобидно… Из одной операционной в другую. Конвейер. В большом холле, куда выходят двери пяти операционных, можно следить за ходом любой идущей в данный момент операции по телевизорам, подвешенным над дверями операционных; ведется постоянная видеосъемка — для учеников, для будущих поколений… ну, и так, на всякий случай.

Доктор Ллойд часто и хрипло дышал, лицо его блестело от пота, и на кончике носа вздрагивала и подпрыгивала от резких движений потная капля. Пациент был без сознания, под общим наркозом, и на гладко выбритом черепе его тоже красовались сложные симметричные кривые, от темени и до затылка. Но доктор Ллойд не обращал внимания на заботливо нанесенные аккуратные подсказки. Халат его был залит кровью. Крупные брызги крови стекали по его лицу, до глаз укутанному марлевой повязкой. Обеими руками крепко стискивая рукоять костной пилы, доктор Ллойд торопливо и энергично, словно боясь не успеть свершить нечто донельзя важное и нужное, распиливал заботливо подготовленного сестрой Уэйт пациента через живот пополам.

Сестра Уэйт, пошедшая поискать доктора, опоздала. На экране висящего над дверью третьей операционной монитора было отчетливо видно, как доктор Ллойд окончательно располовинил брюшную полость беспомощного человека на операционном столе; именно в момент, когда непристойно и никчемно обнажились мокрые складки сизых вспоротых кишок, Ребекка, глядя на экран и молотя кулаками в дверь операционной, в первый раз отчаянно крикнула:

— Доктор Ллойд!

Потом этот вопль еще не раз повторили набежавшие со всех сторон врачи и служители; общими усилиями они выломали запертую дверь. Но доктор Ллойд уже управился. Когда в операционную ворвались люди, он, с пилой в правой руке, стоял над пациентом неподвижно; на звук прыгнувшей внутрь помещения двери он обернулся и безумным взглядом встретил замерших на пороге потрясенных людей. В тишине выпущенная им из обессилевшей руки пила ударила в пол оглушительно.

— Этому бедняге, я полагаю, конец, сказал доктор Ллойд и сдернул с лица забрызганную кровью маску.

…Скалли смотрела на доктора Ллойда, и Малдер смотрел на доктора Ллойда; а его адвокат исподлобья смотрел на них. А доктор Ллойд ни на кого не смотрел. Лицо его было мертвенно-серым, глаза глядели куда-то в стену. Но все равно теперь это вновь был взгляд нормального человека ошеломленного, раздавленного свалившимся несчастьем, но не безумца.

— Как еще это можно назвать? — тихо проговорил он. — Когда ты в собственном теле… и в то же самое время вне его. Будто смотришь со стороны… и ничего не можешь сделать, тело не повинуется… творит, что хочет. Ни малейшего контроля за своими действиями.

Быстрый переход