|
Никитин — самый старый коммунар, пребывавший командиром несколько раз. Он до сих пор находился как бы в покое, и выбирали его только в самые ответственные комиссии. Никитин — человек, прежде всего, суровый, во-вторых, Никитин знает все… [текст отсутствует до конца главы]
14. ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ
[текст главы отсутствует]
15. ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ
[часть текста отсутствует]
…напихал Колька всякого добра: бинтов, йоду, каких-то капель, английской соли… Было много мороки со всеми этими мелочами. Уже с июля стали собираться старые газеты, чтобы выложить ими в корзинах. Совет командиров мобилизовал всех женщин в коммуне научить ребят складывать костюмы так, чтобы они не мялись и не мешали друг другу. Это оказалось довольно сложной наукой, и многие пацаны с трудом постигали ее теоремы. Командирам по горло было забот с общевзводным имуществом: ведра, топоры, гвозди, веники, фонари. Фонарей «летучая мышь» полагалось на каждый взвод три штуки. А для фонарей нужен был керосин, а для керосина — банки. В особенности много повозились мы с лагерями. Сначала думали взять палатки с собой в поход. По этому вопросу долго спорили на общем собрании. Маршрутная комиссия требовала, чтобы палатки сопровождали нас по Военно-Грузинской дороге. Панов говорил на собрании: — Вы не думайте, что там для вас везде приготовлена хорошая погода. А если дождь, куда вы денетесь на дороге? — Дождь не страшно, — говорили на собрании, — ну что ж, помокнем немного. А ты говоришь: палатки. Ну хорошо, возьмем палатки. Вот пришли мы на ночлег, а тут на тебе: дождь… что ты будешь делать? — Как что? Разобьем лагерь!.. — Разобьешь, какой ты скорый! Во-первых, чтобы развернуть палатку и натянуть, нужно не меньше как полчаса, и ты измокнешь, и палатка вся мокрая, а во-вторых, на каком же месте ты ее разобьешь? — Как на каком? Мало ли на каком? На каком удобнее… — А я тебе скажу, на каком… — А ну, скажи… — На мокром… Общее собрание взрывается смехом. — Верно, на мокром… — И придется ложиться все равно на сырую землю. А на другой день ты палатку должен свернуть? Должен? — Ну, должен, — говорит уже сбитый с толку член маршрутной комиссии. — А как ты ее свернешь, если она мокрая, ее сушить надо? А если дождь не перестал? — Верно, — закричали в собрании, — не надо палаток… возиться с ними. Но маршрутник не сдается. — Вы так говорите, как будто вы маленькие или дурачками прикидываетесь. Смотри ты: пошел дождь, а он полчаса палатку натягивает, и он, бедный, измокнет, и палатка измокнет, все пропало. А разве так делается? Видим, туча находит, значит, стой, разбивай лагерь, пока там дождь… Редько перебивает: — А туча прошла, опять свертывай, так перед каждой тучей и будем, как на ярмарке, развертывать и свертывать… Собрание снова хохочет, хохочет и маршрутная комиссия. — Ну хорошо, мокните, нам все равно, а вот другое — вы знаете, что такое Крестовый перевал? — А что там страшного? — Мы вот ехали с Антоном Семеновичем, так прямо по снегу три километра над уровнем моря, а там ночевать придется или близко оттуда, а где ты согреешься? — В палатке? — Ну да, в палатке… — И в палатке не согреешься… Крестовый перевал все же не дождь, и над ним коммунары задумались. |
