– Ты что, ничего не видишь? Ничего не замечаешь?

– Не вижу чего? Толп текл на улицах? Людей в парках, которые кричат друг другу то, о чем все уже давно договорились? Плакаты…

– А теперь за ними наблюдает Гвардия Феникса, Влад. Я говорю о настоящей Гвардии Феникса, а не о теклах, надевших на плечи плащи и взявших в руки копья. Значит, они напуганы, Влад, и избегают использовать новобранцев. Не кажется ли тебе, что им известно то, о чем ты не догадываешься? Три недели назад волнения охватили Южную Адриланку. Теперь же добрались и до Нижнего Кейрона. Если так пойдет дело, что нас ждет через две недели? Или два месяца?

– Ничего особенного, если тебя интересует мое мнение.

– Я знаю, что ты думаешь именно так. Но может быть…

– Нет, я не хочу спорить о твоей проклятой революции.

Коти пожала плечами:

– Ты сам о ней заговорил.

– Мы можем поговорить о нас?

– Да, – ответила она, и я обнаружил, что не в силах сказать ничего содержательного.

– Я собираюсь немного поспать, – заявил я. – Если Айбин начнет барабанить, вышвырни его за борт.

Я прошел по палубе, отыскал ведущую вниз лесенку, спустился в каюту, растянулся на койке, накрылся одеялом и очень скоро уснул под плеск волн.

Прошло не меньше десяти часов, прежде чем меня разбудил тот же плеск волн. Спотыкаясь, я поднялся по лестнице, несколько раз больно стукнулся плечом обо что-то металлическое (кажется, дверные петли), которое какой-то болван присобачил на стену, поцарапал подбородок, поскользнувшись на ступеньках, и, наконец, выбрался на палубу. Маролан стоял на том же самом месте, где я его оставил. Оранжево-красное небо скрывали низкие серые тучи, а ветер отличался удивительной свирепостью. Развевающийся плащ Маролана придавал его облику суровую романтичность. Я так и не снял свободное одеяние, которое мне выдали в тюрьме, – в противном случае у меня тоже был бы романтический вид. Несомненно.

Я крепко вцепился в поручни и осторожно подошел к Маролану.

– Бурное море, – сказал я. Мне пришлось кричать, чтобы перекрыть рев ветра, плеск волн и скрежет дерева. Он кивнул. Я огляделся и неожиданно подумал о том, каким хрупким кажется наш корабль. – С погодой что-то не так?

Он с подозрением на меня взглянул:

– Почему ты спросил?

– Откровенно говоря, сам не знаю. Ты не ответил на мой вопрос.

Он покачал головой. Лойош опустился мне на плечо.

– Думаешь, нам грозит шторм? – спросил я.

– Откуда мне знать?

– Я всегда считал, что у животных есть инстинкт, который предупреждает их о перемене погоды.

– Животных?..

– Что ты скажешь о нашем приятеле Айбине?

– Не знаю, босс. Он странный.

– Угу.

Я проверил время, войдя в контакт с Державой, выяснил, что до полудня еще довольно далеко, но завтрак уже остался далеко позади. Тут только я сообразил, что ужасно голоден. Я уже собрался поговорить о еде с Мароланом и вдруг до меня дошло.

– У меня восстановился контакт с Державой, – заявил я.

Он кивнул. Разговорчивый сукин сын.

– Когда?

– Ночью.

– Ну, это большое облегчение.

– Да.

– Как насчет того, чтобы поесть?

– Внизу найдешь хлеб, сыр, уайтфрут и сушеную кетну.

– Отлично. А разве мы не можем телепортироваться домой?

– Иди поешь. Я не тороплюсь.

– Но если начнется шторм…

– Я решил, что не начнется.

– Ага. Ну, тогда все равно.

И я спустился вниз, нашел еду и сделал с ней то, что положено.

Рассвет следующего дня окрасил оранжевым море справа по борту, а город Адриланка выглядывал из-за гор, развернув навстречу нам гавань и доки.