— Старшина, Матушкин, выдвигаетесь вперед, мы следом. Направление строго на запад.

Не в мирное время по своей земле прогуливаются. Оказалось, что ночь не всем сон предоставила, немецкое командование перегруппировывало свои силы, поэтому по дорогам и направлениям шло кипучее движение в сторону переднего края. Гитлеровцы считают себя в полной безопасности, с защитными колпаками на фарах перемещают броню и пехоту на машинах. Но колонны не остановишь, не возьмешь, а стрелять станешь, считай, задание провалил.

Глазели со стороны, пропуская немцев.

— Танки! — изумленно послышалось от кого-то из разведчиков.

Ясно, что танки. Они шли правее шоссе, по которому проезжали машины. Длинная колонна. Стальные чудовища двигались размеренно и не спеша, все выползая и выползая из дрожащего, слегка подсвеченного пылевого облака, по немецкой педантичности строго соблюдая равнение и интервалы.

— Отходим в лес, — приказал взводный. — Паничкин, радио со штабом!..

Радиограмму, свидетельствующую об интенсивном передвижении вражеских войск на автомашинах и бронетехнике по дорогам в сторону Барвенково, вручили командиру дивизии. О сведениях разведки генерал отчитался командарму. Как выяснилось позднее, Паулюс, исчерпав свои резервы, решил снять войска с неатакованных участков обороны и бросить их в район Харькова и барвенковского плацдарма для отражения наступления советских войск.

А в ответ разведчикам пришло новое указание, двигаться в направлении Харькова. По вражеским тылам это совсем не просто, на маршруте сплошные укрепрайоны, движение частей, передвижные посты полевой жандармерии. Вот как та блоха, скакали от балки к лесу, от леса к речным зарослям, из зарослей в покинутые, до основания разгромленные и сожженные деревни. Спали урывками, питались как придется, но шли и информацию о противнике слали…

— Это не крупный поселок, а город, — сказал Александр старшине после недолгого изучения карты. — Город Змиев. Частей разных нашпиговано, словно изюма в булке. Район, можно сказать, перенаселен, сплошные поселки и деревни.

— Это я уже заметил, командир.

— Вот-вот, и заметь, нам мало что просочиться к Харькову нужно, так еще и контрольных «языков» почаще выщипывать и колоть.

От шоссе по оврагу километров на пять отошли. Дальше место открытое…

Передал бинокль из рук в руки подчиненному, мол, присмотрись.

— Придется пролежать здесь остаток дня до темноты. Обходить город считаю глупостью.

— Согласен. Ненароком нарвемся на кого-нибудь. Понаблюдаем за околицей, за шоссе и дорогами, которые к нему стекаются. Это ведь тоже входит в нашу задачу?

— Да.

— Командир, отпустишь за «языком»?

— Посмотрим. Распорядись, чтоб ребята отдохнули.

Подползший Савушкин, в разведвзводе вот в таких глубинных поисках выполнявший задачу штатного снайпера, тронул за рукав.

— Товарищ лейтенант, в поселке не немцы стоят. Форма другая.

— А кто?

— Может, румыны или венгры. Может, итальянцы.

— Ладно, посмотрим. Ты на пост иди, бди до смены.

— Есть.

Лежа на самой верхушке невысокого холма, Карпенко вскинул к глазам бинокль. На противоположной кромке степи, там, где начинались беленые домишки мазанок, во дворах толком ничего не рассмотреть. Где этот Савушкин тех румын углядел? Движение какое-то разглядеть можно, но… посмотрим.

Как раз сейчас лейтенант заметил поднявшиеся над степью клубы пыли.