— Лесли Вандеруолл. — У него был канадский акцент. Он протянул руку для пожатия. У отца Макейди были такие же синие глаза, как и у дочери. Лицо его, хотя усталое и изможденное, все еще хранило следы красоты. Костюм его изрядно помялся.

— Мистер Вандеруолл, я так рад, что вы смогли приехать…

— Мне следовало приехать несколько недель тому назад и забрать ее домой, — резко сказал он.

— Мне очень жаль. Ей пришлось очень многое пережить, — произнес Энди.

— Когда назначены слушания?

— Боюсь, подготовка материалов займет какое-то время. Я прослежу, чтобы позаботились об организации ее приезда на предварительное слушание и на заседание суда.

Мистер Вандеруолл кивнул головой. Голос его смягчился.

— Я был рад, когда услышал, что с вас сняли обвинение в убийстве жены. Мои соболезнования.

Энди склонил голову.

— Вы спасли жизнь моей дочери, — продолжил Лесли. — Я безмерно вам благодарен.

Джимми перебил их.

— Она просыпается.

Макейди пошевелилась в постели. Лицо ее было воспаленным и разноцветным, челюсть вправлена в проволочный корсет. Левую часть лица покрывал громадный кровоподтек. Часть головы была выбрита.

Блондинка теперь стояла в дверях и заглядывала в палату.

— Привет. Я — Лулу, — сказала она. Ярко накрашенная, она чем-то напоминала Синди Лаупер в зените славы.

Энди показалось, что у нее какие-то странные брови. Они с Джимми представились девушке.

Мистер Вандеруолл подошел к постели дочери, а остальные стояли в дверях, не мешая им общаться. Мак открыла припухшие глаза, и ее захлестнула радость при виде отца. Она кивнула головой, молчаливо здороваясь с тремя другими гостями.

— С тобой все будет хорошо, милая, — приободрил ее отец. — Дело идет на поправку. Очень скоро ты вернешься к нормальной жизни.

Энди захотелось рассмешить ее.

— О, мисс, с такими глазами вы просто неотразимы, — скопировал он Джеймса Бонда.

Лесли Вандеруолл озадаченно посмотрел на него, а Макейди, невзирая на закованную в железный корсет челюсть, рассмеялась. Это был здоровый смех. Верный признак выздоровления.

Глава 69

За окном иллюминатора раскинулся бесконечный арктический пейзаж, сотканный из белоснежных облаков, которые бережно поддерживали самолет, уверенно паривший над Тихим океаном. Макейди спокойно переносила перелеты, чего нельзя было сказать о ее спутнике, душевное состояние которого выдавали побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотник кресла.

— Ты в порядке, папа? — пробормотала она, с трудом ворочая непослушной челюстью.

Он повернулся к ней, бледный и напряженный.

— Ты проснулась?

— Да. Ни за что не пропущу такой божественный вид.

— Я знал, что тебе захочется сидеть у окошка, — сказал он, стараясь не выдавать волнения.

— А я знала, что тебе не захочется. Мне до сих пор не верится, что ты облетел полпланеты, чтобы добраться ко мне.

Он устало посмотрел на нее.

— Мне больше нравилось, когда ты не могла говорить.

Макейди до сих пор было трудно говорить, но за неделю ее состояние значительно улучшилось. Она могла вернуться домой на время, но дело еще не закончилось. Предстояли предварительные слушания, а потом — долгий судебный процесс. Были собраны неоспоримые доказательства того, что Эд Браун убийца, но, поскольку жертв было слишком много, полиции требовалось несколько месяцев, чтобы систематизировать необходимые материалы для передачи дела в суд.

Макейди узнала, что человек, который похитил ее и пытался убить, собирался требовать смягчения приговора в связи с душевной болезнью.