Пошарив взглядом по комнате, прикинула чем в случае опасности, можно будет отбиться от гвардейцев с их завышенным чувством долга. На глаза попался только увесистый томик литратиационной магической рунники. Не лучший вариант, но за отсутствием оружия, неплохо иметь хоть его. Трудом магистра Шатарисадис можно было и убить при желании. Весила эта книженция не мало. Надеюсь, до членовредительства не дойдет.

К моему огромному облегчению, постояльцами захудалой таверны представители закона интересоваться не стали и отбыли восвояси. Нервы на этом, конечно, не закончились, но стало полегче, второй раз за ночь они сюда не сунутся. Пока искала место для заселения, видела пару плакатов с собственной моськой на них. Розыск блудной дочери отец начал в правильном направлении, вот только я тоже не лыком шита.

Блистательную Графиню Ватрлайт в обычной оборванке вряд ли опознают. Таскать порванные юбки мне было не впервой. Сбегая на встречи с парнем, я пользовалась множеством трюков. К сожалению, против моего отца он не пошел, и наша любовь канула в лету еще двадцать семь лет назад. С того момента я и считалась самой неприступной крепостью во всей Империи. Меня начинало корежить от всех этих ванильных улыбочек и шарканья ножкой перед моим отцом.

В окне показался полный диск ночного светила, и я с тоской подумала, что сегодня не усну, это точно. Утро будет самым опасным в моей авантюрной жизни. Мне предстоит в полном облачение Графской дочки добраться до ворот Академии и не загреметь в гребущие руки блюстителей порядка. Задача казалась невыполнимой, но ничего, прорвусь.

Отборочные испытания начинались в девять, выходить мне предстояло в половину восьмого, чтобы попасть в первые ряды соискателей. Иначе стража по мою бедную душу точно нагрянет, и не спасет меня от свадьбы уже ничего в этом бренном мире. Вздохнув, решила привести свои волосы в порядок, а то за три дня пути на голове красовалась пакля.

Волосы расчесывались неохотно, рыжие кудри обиделись за такое отношение к ним, и теперь я пищала, распутывая колтуны и развязывая узелки. Волосы мне нравились, но требовали слишком много сил и времени. Сколько раз я порывалась обрезать их под каре, но рука так и не поднялась обкромсать рыжий водопад. Все же, в моей внешности это было основной изюминкой. Глаза приходилось прятать под мороком артефакта-серьги.

Время медленно приближалось к рассвету, и горизонт окрасился первыми лучами дневного светила. Сердце сдавили оковы тревоги. Я боялась, ужасно боялась. Если сейчас провалюсь, то уже не смогу сбежать на родину, навсегда застряв в отцовском поместье на краю страны. Где на многие арси вокруг только степи и продуваемые ветрами пустоши.

От перспектив провести там остаток жизни, меня корежило сильнее, чем от светлого алтаря. Его я могла воспринимать с раздражением, а тут накрывала нескончаемая злость, хотелось послать все к богам и тайком исчезнуть. Но нет, пока мы с мамой могли удерживать папу от неправильных решений, мне приходилось терпеть. Хрупкий мир был дороже еще пяти лет моей жизни. Ничего потерплю, двести девяносто пять лет терпела, пять лет препятствием не станут.

Махнув рукой, решила собираться, приду первой, еще лучше. Стража к заучкам любопытства не испытывает, да и готова родовые бриллианты поставить, что пара десятков абитуриентов спали под воротами Академии Света. Ничего удивительного не будет, если подойду на час раньше.

Облачаться в парадное платье оказалось сложно, но вполне реально. За сто пятьдесят лет обучения в Лицее отвыкла от платьев и прочей женской красоты. Правила у нас были строгие, и кроме формы или парадной формы больше мы не могли носить ничего, даже родовые перстни были под запретом. Ректор был за равноправие, и студенты ценились за знания, а не громкие имена.

Там я нашла свой настоящий дом, а выпускаясь рыдала в три ручья на широкой груди декана, правда не в одиночку, а на пару с его женой.