– Не все еще съел? – обратился он к Лукину, который доедал уже третий кусок. Старик не смутился:

– Вы бы еще дольше там болтали. Тортик – объедение. Мастерица твоя Верочка.

Михаил Наумович с любовью посмотрел на жену. Сегодня она казалась ему молодой и красивой. Полные гладкие щеки раскраснелись от жары и волнения, большие голубые глаза блестели.

– Ну-ка, мастерица, что ты испекла? – шутливо промолвил он. Торт «Черный принц» был его самым любимым, и супруга это знала.

– Садись, обжора, – Вера легонько стукнула его по плечу. Михаил Наумович отправил в рот кусок и зачмокал:

– Вкуснятина!

– То-то же! – отозвалась жена. – Наливайте чаю.

– Можно даже искупаться, – строила планы супруга, работавшая в школе учителем русского языка и литературы. – За нашим лесом такая чистая вода! А красота! Кстати, можешь взять удочки. Отец давно ничего не ловил, но это ничего не значит.

Костиков улыбнулся, показав ямочки, и чмокнул жену в щеку:

– Да, мы стали с пользой проводить время.

Произнеся эту фразу, мужчина не знал, что все испортил. Верящие в приметы непременно добавили бы «сглазил», потому что буквально через минуту зазвонил телефон. Валерий не ждал плохого и поэтому взял трубку без внутреннего содрогания:

– Слушаю!

– Привет, Валерий! – раздался бодрый голос коллеги Витьки Шлыкова. – Если ты еще не оделся и не умылся, поторопись: у нас труп.

Лицо Костикова покрылось бледностью. Наталья заметила перемену настроения мужа и озабоченно взглянула на него:

– Что случилось?

– Еще не знаю, – соврал ей супруг. Пусть хоть у нее останется надежда хорошо провести выходные. Однако Наталья почувствовала: произошло что-то серьезное, возможно даже, убийство.

– Кто, личность установили? – стараясь говорить как можно тише, спросил Валерий.

– Установили. Адвокат Перепелюшкин Михаил Наумович и его супруга Вера Степановна, в настоящее время домохозяйка.

Костиков тяжело вздохнул. Фамилия «Перепелюшкин» была хорошо знакома оперативникам, но не благодаря профессии потерпевшего. Адвокату казалось: он прекрасно маскировал свое увлечение, однако многочисленные осведомители полиции докладывали о нем и экспонатах его коллекции. Коллеги Костикова всегда думали: Михаилу Наумовичу давно пора выйти из тени.

– Кража со взломом? – предположил Валерий.

Виктор замялся:

– Представь, нет никакого взлома. Просто кража. Оба, и муж, и жена, убиты из охотничьего ружья шестнадцатого калибра Тульского оружейного завода. Старье.

– Ты хочешь сказать, преступник пожаловал к ним с этой стрелялкой под мышкой? – удивился Костиков.

– Все гораздо проще, – твердо ответил Шлыков. – Оно уже много лет стояло в чуланчике и принадлежало еще отцу потерпевшего. В общем, хватит просвещать тебя заочно, – вдруг оборвал он разговор. – Все наши здесь.

– Бегу, – Костиков положил трубку и виновато посмотрел на Наталью. Но в ее серых глазах, как всегда, отразилось понимание и сочувствие:

– Думаешь, сорвется наш плановый отдых?

– Все возможно, – уклонился он. – Впрочем, пока рано о чем-то думать. Тебе ведь известно, как быстро порой мы раскрываем преступления.

Супруга присела на краешек стула:

– Значит, у вас труп.