На одной из аллей Джон обратил внимание Лили и Изабель на ряд фонарей.

— Эти фонари приказал повесить король Вильгельм Третий. Он любил прогуливаться по этой дорожке, и на «route du roi», то есть «королевской дороге», появилось первое в Англии уличное освещение.

— Я не знала этого, — сказала Изабель.

— Я тоже, — добавила Лили.

— Король говорил, что на освещенной дороге можно будет не опасаться грабителей, — продолжал Джон. Лили тут же потребовала объяснить, что такое грабители, и, растолковав ей новое слово, Джон сказал: — А еще в этом месте прошли сотни дуэлей.

— Дуэлей? Это что? — снова не поняла Лили.

— Иногда, — начал объяснять Джон, — два джентльмена, поспорив о чем-то, никак не могут прийти к согласию, и тогда они берут пистолеты, и…

— По-моему, Лили это не очень интересно, — перебила его Изабель. — Господи, ну почему вы, мужчины, только так умеете решать свои споры? Почему у женщин никогда до этого не доходит?

— Потому что вы…

— Умнее мужчин! — подхватила Изабель и осеклась: рядом с ними появился, словно материализовавшись из ниоткуда, Уильям Гримсби.

— Доброе утро, ваша светлость, — насмешливо протянул он. — Как приятно видеть единение семьи!

Джон обернулся: Уильям ехал верхом рядом с их экипажем. Изабель побелела от гнева, но ничего не сказала.

— А это кто у нас? — спросил Гримсби, бесцеремонно заглядывая в экипаж и уставившись на Лили.

— Доброе утро, Уильям, — сказал Джон, с трудом изображая улыбку. — Это Лили, моя дочь.

Насмешка исчезла с лица Гримсби. Он был в ярости — так непереносимо было для него зрелище чужого счастья.

— Когда мы приедем домой, папа подарит мне пони! — закричала Лили, которой и невдомек было, что чувствуют сейчас взрослые. — А весной мама родит мне братика и сестричку!

— Братика или сестричку, солнышко, — снова поправила ее Изабель. — Запомнила?

— Мои поздравления, ваша светлость, — сказал Гримсби, обращаясь к Изабель. — Точно так же он убил мою сестру! — И, не дав им опомниться, Гримсби ускакал прочь.

— Я убью его, — прошипел Джон.

— Успокойся, успокойся, — говорила Изабель, перегибаясь к Джону через плечо девочки и поглаживая его по руке. — Гримсби просто несчастный человек и завидует нам. Вот он и говорит разные гадости, но бояться его не нужно.

Джону потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Наконец он обернулся к жене и кивнул ей.

— Граф мне не понравился, — объявила Лили.

— Это он привез тебя в Эйвон-Парк? — спросил Джон.

— Он привез меня к тебе, папа! — ответила девочка, и Джон рассмеялся.

— Ты — большая оригиналка! — сказал он, обняв и поцеловав ее.

— Спасибо, папа, — ответила Лили, весьма довольная собой.

— А я? — спросила Изабель.

— А ты, любимая, — вообще вне конкуренции!

— Спасибо, муженек, — засмеялась Изабель.

— Не за что, женушка!

Джон ожидал посетителя у себя в кабинете.

— Садитесь, барон, — пригласил он вошедшего Чарлза Хэнкока.

— Спасибо. — Тот явно нервничал и не понимал, о чем Джон хочет с ним говорить.

— Не хотите ли виски? — предложил Джон, доставая бутылку и два стакана.